Стараясь отогнать печальные мысли, Таня оглядывала своих людей. С Коциком и Топтышем было понятно, она вновь вернула их в знакомый криминальный мир Одессы, познакомила с Тучей, поэтому за нее они готовы были и в огонь, и в воду. К тому же Таня подозревала, что оба были в нее влюблены и всё ждали, когда она выберет кого-то одного. Так часто бывало в криминальном мире — связь с известной воровкой возвышала фаворита, поднимала его на ступень выше. Похоже, Коцик с Топтышем надеялись на такую возможность.
С Артемом все было непросто. Таня не понимала его, не знала, откуда он пришел, что делает в Одессе и почему изъявил желание отправиться именно к ней. Человек явно не из криминального мира, он держался особняком. Смуглый, коренастый, черноволосый, он был достаточно красив, чтобы сразу обратить на себя внимание Тани. Это поразило ее саму — ей казалось, что она больше никогда уже не будет интересоваться мужчинами. Артем был немногословен. Но с ходу, с первых шагов, резко отказался от клички, заявив, что предпочитает только свое имя — Артем. Таня подозревала, что это не настоящее его имя, а еще ей казалось, что он дворянского происхождения. Артем производил впечатление человека, который привык скрываться от всех. И Таня смутно чувствовала, так же, как было в случае с Ракитиным, что этот человек совсем не тот, за которого себя выдает.
А Сева с Бугаевки был откровенно туповат. Он пришел только из-за Фараона, из-за того, что Фараон хотел брать с Алмазной банк. Если б не это, видели бы его глаза Таню! Примерно так он и выразился, едва переступив порог, ничуть не смущаясь присутствием остальных. От Тучи Таня знала, что Сева давно уже подгребается к другой банде, которую планирует прибрать к рукам. Но прибылью от налета на банк почему-то делиться там не хотел. И Таня чувствовала, что об этом лучше не расспрашивать.
Лампа чуть качалась, распространяя чад и рваные тени вокруг. Неподалеку шли поезда — красные перегоняли в Одессу вагоны, брошенные на подступах к городу. Они занялись основательной инвентаризацией всего. И для того, чтобы ограбить банк, трудно было подобрать время хуже. Всё ограбили и до них.
— Фуфло это, — мрачно протянул всегда разговорчивый Коцик, а Топтыш вообще сидел молча, неотрывно уставившись на стол. Лицо его при этом не выражало ничего хорошего.
— Почему фуфло? — переспросил Артем с таким акцентом, словно разговаривал на иностранном языке.
— Задохлый ты фраер! — фыркнул Коцик, которому Артем не нравился.
— Фуфло потому, что все до нас ограбили, — резко сказал Топтыш, и Таня поразилась, что этот недалекий вор высказал мысль, подспудно преследовавшую и ее.
— Какие банки? — продолжал Топтыш. — Большевики грабят в городе! При Фараоне — да, сошло бы. Но не теперь! Да в банки красные первой за всего полезли! Холоймес, что ли?
— Положим, так, нет в банках никакого добра, — сказал Артем, — белые все с собой вывезли. Недаром корабли шли такие набитые, что в порту бросили людей.
— Тем точно за то! — мрачно согласился Топтыш. — Нету банка! Был — да весь вышел! Кто такой борзый, Алмазная? Кто тебя за банк послал?
— Ты языком не маши, фраер! — вскипел Сева с Бугаевки. — Банк — це мысля Фараона была, а Фараон не чета тебе был, швицеру!
— Так это когда было! — фыркнул Топтыш, а Коцик угрожающе сжал кулаки.
— Хватит, оба! — крикнула Таня, у которой от всего этого ужаса страшно разболелась голова. — Сева, повтори еще раз за банк!
— Да шо повторять? Клоун я тебе, шо ли? — Сева был настроен агрессивно, но почти сразу сдулся, стих, — очевидно, вспомнив о своих собственных интересах. — Банк на Ришельевской. Большой, на углу. Там еще всегда швейцар с надутой мордой стоял.
— Бывший Южный, — кивнула Таня, — я его хорошо помню. Но это нереально — взять теперь банк! Там знаешь, сколько стволов, сколько людей нужно? Чем думал Фараон? Охрану не постреляешь, как кроликов!
— Да нет там никакой охраны! — сказал Артем. — Нет — потому что нечего охранять. Нет больше банка. Пустой стоит. Все деньги вывезли. Зачем охранять?
— Откуда ты, швицер задохлый, знаешь? — вскинулся Коцик.
— Был там вчера, посмотрел.
— Я тоже против банка, — сказала Таня, стараясь не встречаться глазами с Артемом — ее страшно смущал его взгляд, — надо искать другое. Надо искать деньги. А где деньги? Где деньги в городе?
— Нету их, — ответил Артем, — всё вывезли.
— Это не разговор, нам нужно найти место и его взять. Иначе... Ну, в общем, не мне вам рассказывать. Возврат это вам не финт ушами! Возьмем место — и деньги будут, и люди, и стволы. Тогда любой банк сможем брать!
— Больница, — алчно сверкнули глаза Севы, — там касса есть, медикаменты.
— Нет! — резко отозвалась Таня. — Больницу никогда не буду брать. Не обсуждается. Что еще?
— Квартиры частные? — предложил Артем. — Если поискать адресочки буржуев...
— Нет, — Таня покачала головой, — наверняка ошибемся. Не те времена. Нет больше богатых квартир. Много не возьмем. Смех.
— Есть одно место, — Сева испытующе смотрел на нее, — железнодорожный трест! На Пантелеймоновской, за Привозом. Там раньше железнодорожные кассы были, а теперь железнодорожный трест. Там контора, по которой белые отправляли грузы по железной дороге. И деньги там в сейфе должны быть. Немалые деньги. Вряд ли красные туда успели! А это место мы и впятером возьмем.
— А ну-как поясни, — Тане вдруг показалось, что в этом предложении есть смысл. — Кто еще знает за это место?
— Да никто! Мы с Фараоном как-то поезд пасли один. Так ему шепнули там узнать, занести пару копеек. Фараон так и сделал. А потом сам мне рассказывал, что сейф там стоит, а в нем — ворох бумажных денег! За перевозки по железной дороге, вагонами.
— Какая там
