— Когда выступить отряду?
— Сегодня в ночь с тем, чтобы послезавтра рано утром прибыть в Барановск. Скажи Захарову, чтобы немедленно по прибытии явился бы в Уком к секретарю Васютину, который ему все подробности расскажет и дельный совет даст.
— Будет сделано.
* * *8 часов вечера.
Общежитие войск N батальона ВЧК шевелится, как муравейник. Только сейчас получен приказ начгубчека о немедленном выступлении в район Барановска.
Ребята, из которых большинство коммунистов, хорошо понимают, какие задания им придется выполнить.
Они понимают, что там, среди крестьянства, свила гнездо контрреволюция и прилагает все силы к тому, чтобы порвать союз рабочих и крестьян, натравить их друг на друга.
Они знают, что жестокую борьбу придется повести с обнаглевшей белогвардейщиной и поэтому-то они крепко сжимают винтовки.
Знают, что они часовые революции, защитники завоеваний Октября.
Зорок их глаз, верна их рука.
Они готовы к бою.
Они победят, ибо они несут с собой освобождение трудящихся.
В полном походном боевом снаряжении строится отряд на улице перед общежитием.
Подходит Когортов:
— Товарищ! Я не буду говорить вам о том, что вы должны делать, как вы должны отстаивать завоевания Октября. Не один раз вы били белогвардейщину на различных фронтах. Разобьете и теперь. Другого выхода нет. Мы не можем позволить гнойным болячкам разъедать здоровое, мощное тело нашей республики. Вперед же, товарищи! Вперед во имя Коммунизма, во имя торжества Революции!
— Готовы к бою! — мощно несется в ответ со стороны отряда.
Четко бросает Захаров стальные слова команды.
Отряд двинулся, и еще долго доносилось мерное позвякивание оружия и глухой топот ног.
Глава XV. АГЕНТ ДТЧК
Вокзал. Народу — пушкой не пробьешь. Серые шинели, крестьянские тулупы, кожаные куртки, бабьи платки и повязки.
Бесконечное количество оборванных мальчишек, продающих махорку и какую-то подозрительную снедь.
Ждут поезда из Москвы, который после получасовой стоянки должен отправиться на Ростов.
На четвертом пути, в сторону Курского вокзала, стоят три теплушки, около которых с факелом работают два слесаря, проверяющих колеса, оси и общее состояние вагонов.
Со стороны главного вокзала подходит человек, одетый в форму агента дорожной ЧК.
— Ну, как дело, ребята? Исправны вагоны? А то ведь через час отряд грузиться начнет.
— Хороши. Беспокоиться нечего.
— Товарищ, — обратились рабочие к агенту, — может быть, ты постоишь здесь, а мы до буфета за кипятком добежим — уж больно после селедки все нутро горит.
— Ладно. Валяйте, только быстрей возвращайтесь, а то мне некогда.
Слесари бегом в сторону вокзала метнулись.
Как только они скрылись из глаз, агент, внимательно оглядевшись кругом, вынул из портфеля сверток, похожий на коробку конфет, — даже ленточкой розовой перевязанный — и нырнул под средний вагон. Послышался легкий стук, и немного спустя агент выбрался из-под вагонов, возле которых начал прогуливаться взад и вперед.
Вернулись ходившие за кипятком.
— Мне пора идти, товарищи. Вот уже и поезд московский подошел.
Минут через десять отцепленный от состава паровоз стал приближаться к вагонам. Прицепка прошла без заминки, и скоро вагоны, постукивая и скрипя, присоединились к ожидавшему их составу.
Сейчас же началась посадка отряда, прошедшая спокойно, словно по нотам.
После посадки каждый занялся своим делом: одни закусывали и пили чай, другие легли отдохнуть, третьи, собравшись в кружок, занялись пением.
Захаров стоял около вагонов и рассеянно разглядывал разношерстную толпу.
— Товарищ Захаров, — услышал он детский голос.
Осмотревшись, заметил мальчишку, которого знала почти вся Губчека и которого, за его почти акробатическую подвижность, прозвали Гришка Козленок.
Этот Козленок был приемышем батальона, живя вместе с ним. Откуда он явился, точно не знал никто.
Нашел его Захаров однажды утром спящим около порога общежития батальона. Был он оборван до последней степени, голоден, грязен. Захаров накормил, пообчистил его и тут только увидел, что перед ним стоит мальчик лет восьми с живыми глазенками, худенький, белокурый.
— Как звать-то тебя? — спросил Захаров.
— Гришка.
— Родители померли, что ли?
— Мама померла, а батьку калмыки в Царицыне зарубили, он с красными был.
— Ну, а ты с кем?
— Тоже с красными. Вот вырасту — я им всем за батьку отплачу, живодерам!
И стал с этого времени Гришка равноправным членом дружной батальонной семьи.
Вот этого-то Гришку и увидел совсем неожиданно для себя Захаров.
— Зачем ты здесь?
— А как же вы без меня то поедете? За чаем-то кто же будет бегать? Винтовки-то кто почистит? Нет, без меня вам не обойтись. Нехорошо вы сделали, что меня не разбудили, как пошли на станцию. Еще товарищи называются!..
— Слышишь, Гришка, беги-ка ты в батальон, да ложись спать.
— Нет уж, товарищ Захаров, ты меня теперь домой не прогонишь. Если добром не возьмете, так я под вагоном или на крыше уеду.
— Ну ладно, лезь в средний вагон — ежели тебя туда пустят.
— Меня-то? Да что я, чужой им, что ли? Пустят, уж ты не беспокойся!
Не успел Захаров и глазом моргнуть, как Козленок влетел мячиком в вагон.
— Смотри, ребята, Козленок и здесь не отстает. Ай да парень! Ну, лезь сюда, вот консервы, хлеб — сейчас кипяток принесут. Валяй вовсю. Да смотри, не объешься. В походе этого не полагается.
КОРОБКА С КОНФЕТАМИ
Глава XVI. КОРОБКА С КОНФЕТАМИ
Крикнул паровоз. Дрогнули вагоны сначала тихо, а затем все быстрей и быстрей станционные огни стали убегать от поезда.
Вот уже проехали два моста через реку Грачевку, миновали разъезд Приданное и часам к двенадцати ночи были на небольшой станции Давыдовская, где остановились, ожидая встречного поезда, который должен был выйти с большой станции Лиски.
Поезд остановился. Изо всех вагонов повылезли пассажиры размять затекшие ноги — ехать приходилось в большинстве случаев стоя.
Вышел кое-кто и из отряда, а с ними и проснувшийся Козленок. На втором пути стоял поезд с красноармейцами, перебрасываемыми в район Киева. Козленок почувствовал необходимость перебраться на ту сторону и, так как состав был очень длинный, то он, недолго думая, полез под вагон. Не прошло и минуты, как из-под вагона послышался его голос.
— Товарищ Захаров! Тут под вагоном в коробке вроде как бы часы стучат.
— Какие там часы, почудилось тебе, что ли? Вылазь-ка из-под вагона, а то тронется поезд и раздавит тебя так, что ты и чихнуть не успеешь.
— Ей-богу, стучат. Совсем явственно. Да ты лезь сюда — сам увидишь.
Заинтересовавшись, в чем дело, Захаров полез под вагон и, действительно, увидел прикрепленную к полу вагона продолговатую коробку, из которой слышалось тиканье, похожее на звуки, которые производит будильник.
— Тихонов, — позвал он из-под вагона электротехника и подрывника, который ехал с отрядом, — посмотри-ка, что это здесь пристроено.
Не заставляя себя просить, Тихонов залез под вагон и, увидев ящичек, молча, сосредоточенно и осторожно стал
