С трудом сдерживая переполнявшее меня волнение, той ночью я заснула с большим трудом. Наутро положительный результат подтвердился в больнице. Всех охватил неописуемый восторг, но больше остальных радовались, конечно же, мы с Джерри. Я снова расплакалась, но теперь это были слезы счастья. Я почувствовала себя так, словно превратилась в другую женщину: высокую, жизнерадостную, светящуюся от счастья. Улыбка не сходила с моего лица, и я не переставала благодарить Бога за наш успех. Никому из родных и друзей мы пару недель ничего не рассказывали, боясь сглазить удачу, и тогда у нас было такое ощущение, будто все это происходит не по-настоящему, а снится нам. Дни напролет я повторяла себе: «Тест был положительным, тест был положительным», вместо того чтобы признать: «Я беременна». Лишь спустя шесть недель, увидев во время ультразвукового сканирования бьющееся сердечко, я заставила себя поверить в это.
В тот день мы впервые увидели нашу Мадлен. Даже тогда она была прекрасна.
Помню, как сердце у меня замирало от восторга, когда я сказала своим папе и маме, что они станут дедушкой и бабушкой. Нужно ли говорить, как они обрадовались! Я уверена, что этот ребенок был им особенно дорог, потому что, кроме меня, детей у них не было, и я была их единственной надеждой на внуков.
Беременность проходила без каких-либо осложнений: ни тошноты, ни кровотечений, ни болей в спине, ни отеков. Я чувствовала себя прекрасно. Чуть ли не за день до родов я сходила в бассейн. Да и быть беременной мне ужасно нравилось. Втирать лосьон для тела в округлившийся животик было непередаваемо приятно, я как будто прикасалась к ребенку. Как любая мать, я навсегда запомню восхитительное ощущение того, как внутри тебя шевелится ребенок. Ни Джерри, ни я не хотели знать, кто у нас будет — мальчик или девочка. Всем моим знакомым известно, насколько я люблю сюрпризы. Я из тех людей, которые ни за что в жизни не откроют ни единой коробки с подарком до Рождества. По какой-то причине я была уверена, что у нас будет мальчик. Сама не знаю почему. Может быть, просто потому, что так часто в мечтах представляла себя с сыном. Мы даже выбрали ему имя — Айдан. Несколько вариантов имен для девочки мы тоже обсуждали, но так ни на одном и не остановились.
12 мая 2003 года, за девять дней до ожидаемого срока, во время очередного предродового осмотра у меня начались схватки. Как большинство матерей, рожающих первый раз, я заранее до мелочей спланировала, как все должно проходить: какая музыка будет звучать, что взять с собой из еды, каким охлаждающим спреем для лица я буду пользоваться, но меня из смотрового кабинета повезли прямиком в родильное отделение. Пока не позвали Джерри, у меня не было даже туалетных принадлежностей. Впрочем, когда дошло до дела, я не хотела ни на что отвлекаться и полностью сосредоточилась на том, что мне предстояло. Когда Джерри стал ободрять меня, я, дыша через кислородную маску, начала раскачиваться из стороны в сторону, и мне вдруг подумалось, что я похожа на Стиви Уандера. Удивительные мысли порой приходят на ум в экстремальных ситуациях.
Рожать ребенка адски больно, от этого никуда не денешься, но я была очень спокойной и тихой роженицей, не замечавшей никого и ничего вокруг. К счастью, роды прошли без осложнений и довольно быстро. Помню, наконец почувствовав, как начала выходить головка ребенка, я стала говорить что-то жалостливое акушерке. «Печет очень», — если память меня не подводит. А в следующий миг появилась наша малышка.
После долгих лет ожидания наконец свершилось: мы стали родителями. Более прекрасного чувства человек, наверное, не испытывает за всю свою жизнь. Перед нами предстала она: не милый сыночек, а милая дочурка. Даже не знаю, почему это нас тогда удивило, в конце концов, существует всего два варианта, но оттого, что это было для нас неожиданностью, та минута стала еще более волнующей. Наша дочь была совершенна. Идеально круглая головка без каких-либо отметин и абсолютно не деформированная. Огромные глаза и аккуратное маленькое тельце. Никогда до этого я не видела ничего более прекрасного. Я полюбила ее с первого взгляда. Разумеется, об Айдане пришлось забыть. Из всех имен, которые мы обсуждали, Мадлен мне нравилось больше всего. И она стала Мадлен. Мадлен Бет Макканн. Едва появившись на свет, она принялась кричать (ну, за следующие полгода мы к этому привыкли). Сестра Джерри, Триш, наведалась к нам, когда мы были еще в родильном отделении. «Это твоя так вопит? — спросила она не без удивления, услышав визг в 200 децибел. — Ничего себе!»
Я не могла отвести глаз от Мадлен. Про себя я снова и снова благодарила Бога за то, что он подарил нам ее. Каждый раз, когда она смотрела на меня, мои глаза наполнялись слезами. Я и не знала раньше, что кого-то можно так любить, а ведь Джерри я очень люблю, поверьте. Это была моя Мадлен!
Став матерью, первую ночь я не спала. Все никак не могла насмотреться на свою красавицу. Признаюсь, свою роль сыграло и то, что почти все это время она проверяла работоспособность своих голосовых связок. Помню, ночью пару раз ко мне приходила акушерка и спрашивала, не забрать ли Мадлен на время, чтобы я могла отдохнуть. Забрать? Этого мне хотелось меньше всего. На сон мне было наплевать. Мне тогда нужно было одно — видеть Мадлен.
На следующий день, вечером, мои мама с папой и старинная подруга Ники приехали посмотреть на нашу дочь. Папа признался, что, выехав из Ливерпуля, гнал по трассе чуть ли не сто миль в час, чтобы успеть до конца приемного времени (только, чур, я вам этого не говорила, хорошо?). По части родов у него опыт имелся, поскольку в родильном доме на Оксфорд-стрит, где я появилась на свет, он был одним из первых отцов, которому позволили быть рядом с рожающей женой, а не отправили нервно расхаживать по коридору. Мне рассказывали, что бабушка Хили была шокирована этим возмутительным новшеством.
Мои родители, новоиспеченные бабушка и дедушка, были очарованы Мадлен с первого взгляда. Я думаю, что моей маме, рано потерявшей свою мать, очень недоставало ее помощи, когда я была маленькой, и она всегда сожалела о том, что я не узнала свою бабушку лучше. Поэтому для нее было очень важно иметь возможность заботиться о собственной внучке и помогать мне. А что касается моего отца, он мне сразу сказал, что, если бы у него спросили, какой он хотел бы видеть свою внучку, он
