Дрю улыбнулся мне.
– Правда.
Я решила, что наверняка покраснела, и, чтобы отвлечь их, спросила:
– Кто из вас умеет есть палочками?
– Я, – ответил Дрю. – А как насчет тебя?
– Каждый раз учусь, но последний был очень давно.
Как только мы расселись и сделали заказ, все дружно начали тренироваться использовать палочки. У Дрю это поразительно хорошо получалось. У Марка тоже, а вот мы с Сарой оказались совершенно беспомощны. К тому времени, как нам принесли еду, мы уже ослабели от смеха.
– Я умру от голода, если вы заставите меня этим есть, – запротестовала маленькая девочка.
Наклонившись поближе, я прошептала ей на ухо:
– У них тут наверняка есть и вилки.
– Хорошо.
Ужин прошел весело, и мы наелись до отвала. Сара и Марк откинулись на своих стульях, сложив руки на животе. Я больше не могла проглотить ни кусочка, и Дрю заявил, что тоже не может. Он попросил официанта упаковать нам остатки с собой.
Когда мы направились к парковке, Сара посмотрела на меня и заявила:
– Это был самый веселый вечер в моей жизни.
– И для меня тоже, – сказала я ей.
По правде говоря, я уже и не помнила, когда в последний раз в моей жизни случалось нечто подобное. То есть наверняка мы с семьей выходили куда-то поужинать, когда мама была еще жива, но я этого не помнила. Я помнила только их вопли и драки, после которых отец начинал оскорблять и избивать меня.
Мои мысли тут же переключились на брата и все, что я сделала за эти годы, чтобы защитить его. От этого мне стало грустно. Я понятия не имела, где сейчас Кейден и даже жив ли он еще. Я боялась, что он сел в тюрьму, погиб или стал наркоманом, очутился на улице, как Ричард. Я упомянула о Кейдене в разговоре с Ричардом, и тот сказал, что поспрашивает о нем. Я говорила, что в этом нет необходимости, но Ричард настоял, что может помочь ему. Я подозревала, что таким образом он хотел отблагодарить меня за кофе.
Но пока что Ричарду не о чем было мне рассказать. Мне не нравилось думать о Кейдене, потому что мысли о нем неизменно ложились на сердце тяжелым грузом злости и отвращения, хоть я и пыталась избавиться от этих эмоций.
Дрю довез меня до дома. Когда он выключил мотор, я положила руку ему на предплечье.
– Не нужно выходить из машины.
– Прости, но воспитание говорит мне, что нужно. Я бы не хотел разочаровать свою мать, не проводив тебя до двери, – поддразнил он меня.
Я знала, что для Дрю важно показать сыну, как следует вести себя с леди, поэтому я тихо сидела до тех пор, пока он не обошел машину и не открыл для меня пассажирскую дверцу.
Дрю проводил меня до двери.
– Мне очень понравился ужин, – сказала я, и это была правда. – Спасибо.
Дрю опустил взгляд на свои ботинки, потом снова вскинул глаза.
– Может, мы как-нибудь его повторим?
– Конечно, – сказала я. – Я только за. Да и дети наверняка не будут возражать.
Если мы будем достаточно часто тренироваться с палочками, мне с Сарой, возможно, удастся со временем научиться ими пользоваться.
Я полагала, что Дрю сразу же пойдет обратно к машине, и удивилась, когда он задержался.
– Без детей.
– Что, прости? – Я действительно не поняла, что он имеет в виду.
– Давай пообедаем или поужинаем вдвоем, без Марка и Сары.
Сказать, что я была в шоке, означало ничего не сказать. Я открыла рот и закрыла, потому что слов у меня не было. А мне редко приходилось лезть за словом в карман, только Дрю удавалось то и дело лишать меня дара речи. Я испытывала очень странные ощущения, эмоции переполняли меня, пока в горле не застрял ком. Я никогда не ходила на свидания в юности. Зависала с парнями, но они не приглашали меня на ужин и не платили за меня в кино. Мы принимали наркотики, или курили травку, или занимались другими вещами, за которые мне теперь было стыдно.
– Если, конечно, дело не в том парне, о котором ты упоминала, – произнес Дрю так поспешно, словно и в самом деле нервничал не меньше меня. – В том, с кем ты пьешь кофе по утрам. Я не хотел бы мешать твоим отношениям.
Это заставило меня улыбнуться, и я наконец-то смогла расслабить плечи.
– Ричард – бездомный и по возрасту годится мне в отцы. Он спит на улице рядом с кафе «На углу». Я приношу ему кофе, и мы разговариваем.
– Это ему ты тогда покупала перчатки?
– Да.
Дрю улыбнулся и на этот раз не отвел взгляд.
– Тогда как насчет вечера пятницы? – спросил он уже намного увереннее.
Мое сердце сжалось.
– Я не смогу. Я записалась на выезд «Поиска и помощи» сиэтлской евангелистской церкви. Мы будем раздавать еду бездомным. Ты когда-нибудь принимал в нем участие?
– Нет, но давно хотел. Кевин несколько раз приглашал меня.
– Тогда присоединяйся к нам, – сказала я, всеми силами пытаясь скрыть свой энтузиазм. – Я на нем уже была.
– С удовольствием, – удивил меня Дрю. – Кевин говорит, что этот опыт действительно открывает глаза.
– Это правда. – Я уже дважды присоединялась к волонтерам и всегда возвращалась как будто освеженная благодарностью и скромностью тех, кому мы помогли.
– В какое время за тобой заехать? – спросил он.
Мое сердце запрыгало, как на пружине, еще никогда за последние годы я не была так счастлива.
– Фургон отъезжает в семь тридцать, так что лучше к семи.
– Пап! – Марк опустил стекло в своей дверце и высунулся наружу. – Ты чего так долго?
Дрю посмотрел на машину.
– Сейчас вернусь.
– Ты собираешься поцеловать Шей? – крикнула Сара из своего окна. – Тебе бы стоило.
– Лучше я пойду, – сказал Дрю. – Заберу тебя в пятницу в семь.
Я кивнула, настолько обрадованная, что мне хотелось сплясать на верхней ступеньке крыльца. Дрю зашагал к машине, но я окликнула его:
– Дрю, будь готов – мы редко возвращаемся до полуночи.
– Спасибо за предупреждение.
И он ушел. Я стояла на пороге и смотрела вслед машине. Он оглянулся и улыбнулся мне. Я тоже улыбнулась и помахала Дрю.
Теперь я не могла с собой спорить. Мне назначили свидание. Настоящее свидание. Впервые за всю мою жизнь.
На следующее утро я встретилась с Ричардом – принесла ему утреннюю чашку кофе. Он принял ее и обхватил обеими ладонями. Я заметила, что на нем только одна перчатка.
– Ты потерял перчатку? – спросила я.
Он отвел глаза и пожал плечами.
– Ричард. – Я опустилась на корточки, чтобы он не мог избежать моего взгляда. – Кто-то отнял у тебя перчатку?
Я знала, что бездомные постоянно воруют друг у друга.
– Никто ее не отнимал, – заверил он меня, но упрямо не
