— Помню, читал я как-то книгу «Малоизученные заболевания головного мозга», — продолжал он. — Там было много интересных сведений о галлюцинациях.
— Возможно.
— А теперь ответьте мне честно: вы бы мне посоветовали отдаться в руки психопатолога?
— Если вы о своем душевном здоровье, то я не думаю, что вы сошли с ума.
— Нет?.. Приятно слышать. Безумие — самая страшная из всех болезней… Ладно, Атертон, не смею вас больше задерживать. По правде говоря, в своем я уме или нет, чувствую себя отвратительно. Кажется, пора мне взять отпуск.
Он потянулся за шляпой и зонтом.
— Вам необходимо еще кое-что сделать, — остановил я его.
— Что?
— Вы обязаны отказаться от мыслей о браке с мисс Линдон.
— Дорогой мой Атертон, если здоровье меня подведет, мне будет не до чего — совсем не до чего!
Он сопроводил свои слова едва заметным трагическим жестом.
— Поймите меня правильно, Лессинхэм. Остальное меня не заботит. Все мои мысли о мисс Линдон. Прежде чем вы уйдете, пообещайте разорвать помолвку с ней сегодня же днем.
Он успел повернуться ко мне спиной.
— Настанет время, и вас будет мучить совесть из-за того, как вы со мной обходитесь: вы обязательно поймете, какой я несчастный человек, — проговорил он.
— Я и сейчас это понимаю. Именно по этой причине мне так хочется, чтобы тень вашего злого рока не пала на невинную девушку.
Он обернулся.
— Атертон, каковы на самом деле ваши отношения с мисс Линдон?
— Она считает меня братом.
— А вы считаете ее сестрой? Вы испытываете к ней одни лишь братские чувства?
— Вам известно, что я ее люблю.
— Вы полагаете, мой уход расчистит вам дорогу?
— Ничего подобного у меня в мыслях нет. Можете мне не верить, но я желаю ей только счастья, и, конечно, если вы ее любите, вы хотите того же.
— Это так. — Он замолчал. Его лицо стало печальным: я не подозревал, что он способен на подобные эмоции. — Это верно до такой степени, что вам и не снилось. Однако никто не любит принуждение, особенно от человека, коего он почитает — могу ли я так выразиться? — за вероятного соперника. Но я скажу вам больше. Если проклятье, обрушившееся на меня, не отступит, я не женюсь на ней — Боже упаси, чтобы она связала свою судьбу с моей, — ни за что на свете.
Он прервался. Я промолчал. Вскоре он продолжил:
— Когда я был моложе, я пал жертвой… похожего наваждения. Но оно кануло в прошлое — много лет минуло с той поры; я думал, с ним покончено раз и навсегда. Однако недавно оно вернулось — и вы тому свидетель. Мне необходимо узнать причину его повторного появления; если от него вообще не избавиться или даже просто не избавиться сразу, я не только, как вы выразились, откажусь от мыслей о браке с мисс Линдон, но и от любых других моих мечтаний. А пока дело не прояснится, я намерен держаться с мисс Линдон как самый обычный знакомый.
— Вы обещаете?
— Обещаю… Вы же, Атертон, со своей стороны, постарайтесь тем временем обращаться со мной деликатнее. Вам еще рано обо мне судить. Вы поймете, что я не тот злосчастный виновник всех бед, каким вы меня воображаете. Для самолюбия нет большей раны, чем слишком поздно осознать, насколько несправедливы вы были к ближнему своему. Подумайте о том, что сейчас мир лежит у моих ног и каково мне будет, когда — по прихотливому повороту колеса фортуны — мне придется от всего этого отказаться.
Он опять собрался уходить. Но остановился и огляделся, будто прислушиваясь.
— Что это?
В комнате раздавалось жужжание; я вспомнил, что когда Марджори рассказывала о своих ночных переживаниях, я тоже слышал, как жужжит насекомое. Лишь только уши Апостола уловили этот звук, как он вновь переменился в лице — на него было жалко смотреть. Я поспешил к нему.
— Лессинхэм!.. не глупите!.. здесь нечего бояться!
Правой рукой он схватил меня за левую руку, и мне показалось, что мое предплечье сдавили тисками.
— Значит… пора мне выпить еще бренди, — ответил он.
К счастью, с моего места я дотягивался до бутылки, ибо сомневаюсь, что он ослабил бы хватку и отпустил меня. Я протянул ему спиртное и стакан. Он плеснул себе щедрую порцию. Пока он поглощал ее, жужжание стихло. Лессинхэм поставил опустевший бокал.
— Если человек ищет прибежище в алкоголе, лишь бы не сорваться, значит, дело плохо, тут уж не сомневайтесь; однако вам не приходилось каждую минуту ждать встречи с дьяволом с глазу на глаз.
Он вновь повернулся к двери — и на сей раз действительно ушел. Я не стал провожать его. Просто послушал, как он идет по коридору и закрывает за собой входную дверь. Затем я расположился в кресле, вытянув перед собой ноги и засунув руки в брючные карманы, и погрузился в размышления.
Я просидел так, наверное, минуты четыре или пять, пока меня не прервал слабый шум где-то поблизости. Оглядевшись, я заметил, что через открытое окно ко мне влетел листок бумаги. Он приземлился недалеко от моих ног. Я поднял его. Это было изображение жука — копия той самой гравюры, что вчера оказала столь необычное воздействие на мистера Лессинхэма.
«Если это предназначалось Святому Павлу, то пришло с опозданием; впрочем…»
Я услышал, как кто-то идет по коридору к двери лаборатории. Я думал, что это вернулся Апостол, — но приятно обманулся в ожиданиях. Ко мне пришла гостья. Мисс Грейлинг. С красными как розы щеками, она застыла на пороге.
— Надеюсь, что не помешала вам в очередной раз, но… я забыла здесь сумочку. — Она остановилась, а затем, будто невзначай, добавила: — И… мне бы хотелось, чтобы вы пошли со мной обедать.
Я запер листок с жуком в ящике стола — и пообедал с Дорой Грейлинг.
Примечания
1
Семь отроков Эфесских — христианские мученики, заживо замурованные в пещере и проспавшие там несколько веков (Здесь и далее прим. перев.).
2
Патуа — лингвистический термин, название местных наречий французского языка.
3
Имеется в виду колонна святого Павла — памятник раннехристианского периода на Пафосе. По легенде, в I веке нашей эры именно к этому каменному столбу был привязан апостол Павел, когда римляне наказали его бичеванием плетью. Здесь обыгрывается английское имя Пол, то есть Павел.
4
Содомское яблоко — легендарный библейский плод из окрестностей Содома, прекрасный снаружи, но
