металлических тарелок. Весла были такими большими, что на каждом стояло по пять человек.
На корме судна возвышались плетеные домики, тоже украшенные флагами.
Корабль проплыл мимо данюшек, как невероятный сказочный дракон…
За ним тянулось несколько таких же судов, но поменьше.
Потом волны, поднятые кораблями, улеглись, опять заиграли стайки уклеек. Данюшки снова вывели “кораблики” на воду.
– Да, это было то посольство, – подтвердил Учитель Лабео. – И они оставили в Храме Четырех Солнц хорошую карту. Это странно.
– Почему? – удивились данюшки. – Это же хорошо!
– Сколько ни живу я на свете, первый раз вижу, чтобы путешественники издалека безбоязненно раскрыли путь к своему дому… – задумчиво сказал Учитель Лабео. – Что это может значить?
Глава третья
А «Зоркий» шел все дальше и дальше на юг.
Большой залив Западного Моря, в который впадал Мерон, закончился и пошли скалистые берега со множеством островов и мелей.
На этих островах было много поселений Морских Корабелов.
«Зоркий» причалил к одному острову и на борт поднялся лоцман – человек, который должен был провести корабль через путаницу земли и воды. Так путь сокращался почти в четыре раза, чем, если бы пришлось оплывать архипелаг.
За островами опять пошли длинные заливы с невысокими берегами. Изредка то там, то сям стояли рыбачьи деревушки и небольшие города-порты.
Туда приезжали торговать из степей кочевники-харацины на диковинных скакунах. Они меняли свои товары на соль, добываемую на побережье, на ткани, доставляемые Морскими Корабелами из Союза Королевств и других земель и на красные кораллы.
Потом долго-долго шли то лесистые, то гористые берега. Местами они выступали в море, а местами море вдавалось вглубь суши.
Капитан срезал путь и «Зоркий» много дней плыл по океану, не видя ни клочка земли.
Чем дальше они забирались к югу, тем теплее становилось, и тем меньше знали об этих местах Корабелы.
Шустрик, когда выдавалась свободная минута, забирался в корзину на верхушке самой большой мачты и глядел на волны.
Его поражало, как искусно и хитро используют Корабелы малейший ветерок, чтобы двигать корабль вперед. Только лобовой встречный ветер мог уклонить корабль от намеченного курса, но Шустрик не сомневался, что на этот случай у Капитана есть хитрость про запас.
«Зоркий» нечасто шел прямо вперед – такой удачный ветер редко попадает в паруса. Обычно корабль двигался размашистым зигзагом – галсами, как говорили моряки.
Шустрик удивлялся, что косые и прямые паруса ловко улавливают любой подходящий ветер, а большой киль судна вместе с парусами увлекает корабль туда, куда это нужно Капитану.
В очередной день Шустрик, Затычка и Полосатик выскребли до блеска всю палубу. Даже Усатый остался доволен и отпустил их отдохнуть часок перед отправкой на камбуз, – так Корабелы называли кухню.
Полосатик пошел помочь Учителю Лабео начертить какую-то карту.
Затычка отправился вниз играть в камешки, – он так наловчился в этой игре, что стал одним из лучших игроков на судне. Только Корабельный Плотник – бессменный чемпион “Зоркого” был непобедим. И Затычка поклялся его обыграть.
А Шустрик отправился на свой любимый наблюдательный пункт.
Далеко справа виднелись высокие гористые берега.
Их покрывали леса, ярко-зеленого цвета. Зелень дома, в Акватике, была куда более бледной.
Над некоторыми горами курились дымки, а самые высокие вершины терялись в пухлых тучах.
Шустрику вспомнился стишок, который продекламировал им Усатый, когда «Зоркий» попал в небольшой шторм.
Насмешливо глядя на испуганных друзей, Усатый сказал:
Встревожен шкипер небом грозовым,
Но стоит солнцу вспыхнуть на просторе,
Он все тревоги забывает вскоре,
Как будто почва твердая под ним.
Кто такой шкипер, данюшки не осмелились спросить, но решили, что это кто-то важный, не меньше Капитана.
Но пухлые тучи над горами нести в море грозу, вроде, не спешили.
И Шустрик опять стал смотреть вперед.
А далеко впереди поменялся цвет моря. Как будто светлая река вдруг прорезала темные морские просторы.
Внезапно налетел порыв ветра, – и волны над светлой водой вспенились бурунчиками.
Ветер стих – и опять все стало как прежде.
Пора было идти на камбуз.
Морской повар, которого звали Коком, вынес им целую корзину сморщенных кореньев, покрытых бурой шелухой. Шелуху надо было очистить, чтобы освободить розовую мякоть, из которой Кок собирался соорудить вкусный наваристый суп с салом, луком и перцем.
Друзья беззаботно болтали. Больше всех – гордый до ушей Затычка. Он, все-таки, победил Корабельного Плотника.
Когда Затычка в третий раз рассказал про Великий Поединок с Плотником, Шустрик заметил:
– А впереди такое море интересное… Вода какая-то светлая… А ветер дунет – и волны бурунами.
– Что ты сказал?! – Кок, резавший громадным ножом коренья, замер.
А потом кинулся к Шустрику, прямо с ножом в руке.
Шустрик чуть не решил, что Кок хочет его зарезать за то, что он выболтал какую-то страшную морскую тайну.
– Что ты говоришь? – переспросил Кок.
– Вода, говорю, светлая… – растерянно сказал Шустрик, прикрываясь корзиной.
Морской повар ногой отшвырнул корзину с кореньями, схватил Шустрика за руку и потащил за собой.
– Быстрей к Капитану! – крикнул он.
На палубе было неуютно: ветер усилился, и большие волны лизали солеными языками борта “Зоркого”.
Заходящее солнце утонуло в тучах-предвестницах бури.
Капитан стоял рядом с рулевым.
– Капитан! – крикнул Кок. – Впереди подводные скалы! Малец видел с мачты буруны и светлую воду!
– Право на борт! – резко скомандовал Капитан. – Команду наверх!
«Зоркий» стал медленно разворачиваться, уходя от беды.
И тут корабль потряс сильный удар. Нижней частью левого борта «Зоркий» на что-то налетел.
Но ветер помог кораблю, и паруса медленно унесли его от опасного места.
На левом борту зияла пробоина. Стало топить трюмы.
Эту ночь данюшки запомнили надолго. Так же хорошо, как ночь на Дороге Конца.
Прочный корабль, который казался крепостью, надежно защищающей от переменчивого моря, теперь был подбитой, раненой птицей. Паруса-крылья несли его к суше, но трюмы полнились водой.
Все, кто мог, бросились отчерпывать воду. Но она лилась и лилась через пробоину, погружая корабль все глубже.
Корабелы организовали спасательные работы в трюме. Стремясь уменьшить хлещущий вовнутрь поток,
