Мысль о рингах показалась ей отвратительной – там «зрелище», там умереть невозможно. Ей нужна… война. И желательно, чтобы противники сильнее, чем она… Но где?
Да уж, вопрос без шуток, когда у тебя такой «диплом».
Ей бы «войну», фронт, какую-нибудь границу. И чтобы лезли через нее не люди (убивать людей душе никак не хотелось), а твари – вот бы такие же, как у Джона в Пантеоне Миражей…
Сказка.
Но сказка ли?
И вспомнилось вдруг, как этим утром она дважды (когда ходила в магазин и когда возвращалась из него) наступала на крыльце на тонкий журнал. Что на нем было написано?
Фокус памяти навелся в прошлое, словно объектив кинокамеры. После приблизил изображение, увеличил резкость и прочитал одновременно с шевельнувшимися губами:
– Рекрут.
Лин моментально поднялась со стула.
Действительно, «Рекрут».
Кто и зачем забыл его на чужом крыльце? Сама точно не выписывала… Ай, важно ли? Важно, что забыл.
Теперь она внимательно листала его и вчитывалась в мелкий текст так настойчиво, будто между строк ей была обещана награда.
«Охранники, телохранители, наемники, тренеры, работники оружейного зала, тира, спортивного центра» – все не то, мимо. Спокойная постоянная работа не нужна, опасная разовая тоже. А везде категории D0, D1, D2 – ерунда какая-то.
Ноль, один и два означали, что опасности либо вовсе никакой, либо крайне низкая.
Низкая ей не нужна.
Неужели нигде нет по-настоящему очень сложной работы? Чтобы с высоким риском? Чтобы на грани выживания?
Крайне разочарованная кучей предложений категории «ноль» и «один», Лин с раздраженным вздохом перевернула последнюю страницу и почти сразу же наткнулась на странное объявление, занимающее почти четверть страницы:
«В опасную зону (Уровень BF) для защиты периметра зоны требуются квалифицированные наемники. Контракт: один год. Оплата: двести пятьдесят тысяч».
От удивления она присвистнула – сумма за год выглядела очень внушительной. Нет, деньги ей не интересны, однако, за что же столько платят? Тем более, платит, похоже, Комиссия?
Все вопросы пропали, стоило Лин отыскать глазами категорию сложности «заказа» – D5.
И она глазам своим не поверила – D5! Максимальный уровень сложности, редко совместимый с жизнью – то, что нужно!
Журнал отправился в сторону лишь для того, чтобы на его место поместился блокнот для записей. Зашуршал по странице, бетонируя адрес в памяти, карандаш.
* * *– Слушай, ты со мной заигрываешь, что ли? Вот я думал, что ты – Богиня, а ты, хоть и Богиня, все равно женщина. Я знал, между прочим!
Мор кипел. А на него смотрели так хитро и улыбались так ласково, что он вдруг почувствовал в области груди щекотку. Обычно там он не чувствовал ничего, кроме злобы и гнева (ну, еще покоя, когда не работал), а тут вдруг закралось в одеревенелое сердце что-то новое.
И он подвис.
Мира тут же воспользовалась моментом:
– Ну, чего тебе стоит использовать «месть» не где угодно, а тут?
– Ты мне уже начала советовать, где мстить? Может, и всю работу за меня сама начнешь делать?
В ее ласковых темных глазах просительное выражение, звучащее на языке людей: «Ну, дорогой!».
Дорогой, как же… Мор поперхнулся.
– Ты хочешь, чтобы я пристыдил девку? Чтобы она передумала?
– Нет, я хочу, чтобы ты пробудил алчность у этого мужчины.
Алчность, похоть, ревность, отчаяние, гнев – ему было все равно, что пробуждать. Мужчина в пиджаке неприязненно взглянул на человека, которого выбрала «для мести» Богиня Любви.
Черт подери – она уже выбирает за него!
Но щекотка в груди делала свое дело – Мор занервничал. Откуда взялось это новое чувство? Все свои он давным-давно знал наперечет.
– Почему алчность?
– Потому что сейчас в нем сидит страх, и этот страх говорит ему: «Что сделает с тобой начальство, если узнает, что ты принял в ряды бойцов женщину? А если выговор, если уволят?» А алчность заставит вспомнить его, что с каждого принятого новенького ему платят хороший процент, который позволит погасить кредит…
– Понял, понял, – замахал рукой Мор и вдруг почувствовал себя всесильным. Его просит женщина. Богиня. – Сделаю. Но тебе не кажется, что это ты уже должна стать черненькой, а я беленьким? Ну, вот хоть пальчик твой уже должен почернеть, манипуляторша…
Мира смеялась так, что вокруг таяло время, таяли все беды и проблемы. И он – пусть всего на короткую секунду – действительно показался себе «беленьким».
* * *Белинда с каждой минутой раздражалась все явственнее. Этот мудак (мудаком оказался сидящий за столом парень в белой футболке с тщедушными плечами и слишком большой головой) продолжал мяться: и отказывать ей не отказывать, и брать не брал. Утомил.
– Вы – женщина…
– Я – боец. И у меня полно бумаг, доказывающих, что я отлично умею драться. А в вашем уставе имеется запрет на прием женщин? Да? Покажите мне его? Или я напишу петицию в Комиссию!
Она блефовала. Она знать не знала, кому и что требовалось писать, чтобы повлиять на этого глиста в футболке.
Но «глист» вдруг задумался. Крутил-крутил в пальцах ручка, а после в его глазах будто включили лампочку – просветлел. Сделался хитрым, заинтересованным и сопротивляться стал будто бы для приличия. Наверняка подумал о какой-то пользе для себя.
– Послушайте, зачем туда даме? Вы знаете, какой там уровень опасности?
– Знаю.
– И все равно желаете туда попасть?
Теперь в голубых глазах парня, имени которого она не знала, ясно читалось: «Ну, раз ты такая тупоголовая курица, мне не остается ничего другого… Я предупредил».
– Хорошо, – не то выдохнул, не то промычал, – я подготовлю бумаги. Приходите завтра к одиннадцати, я провожу вас до портала. Перед этим подпишете электронный договор, укажете в нем свой счет. Туда вам переведут деньги за тот период, который вы пробудете на Уровне. Если (сдохнете)… умрете раньше, деньги все равно поступят. Поэтому, лучше напишите завещание.
– Напишу.
– Я серьезно.
– Я же сказала – напишу.
– Тогда все. До завтра.
Лин уже было приготовилась уйти, когда надумала спросить:
– А брать с собой туда что? Какое-то оружие, вещи?
– Ничего, – парень от долгой беседы устал. Все, уже решил тягостную дилемму, в которую попал, увидев на пороге женщину, но теперь его внимание влекли другие дела, а гостья все еще находилась в приемной. – Оружие получите на месте, комплекты одежды тоже.
– А личные вещи – предметы гигиены? Обувь?
– Это можете купить. Не полагаются.
Покидая душную комнату, она чертыхалась. Хорошо, что спросила. А если бы нет?
И себе же ответила: «А есть ли разница в чем помирать?»
В Нордейл пришла зима.
Улицы подмерзли; проскальзывали на светофорах автомобильные покрышки ретивых, спешащих побыстрее тронуться с места, водителей. Уже не таял снег, и рано темнело. Совсем скоро по всему городу зажгутся гирлянды – те самые, удивительные, которые появляются в одночасье (и никто не знал, кто же их развешивает); завращаются в окнах витрин на нитках снежинки. В зимнем парке зальют чудесный ровный каток, зачиркают по его поверхности лезвия на ботинках держащихся за руки влюбленных; толпа заспешит по магазинам – выбирать подарки. Скоро.
Ей вспомнился прошлый год –
