– Слушать всем, – произнес он деловым тоном. – Начинаем второй этап. Приступайте.
– Все так нервничают?
Лейни тихо хихикнула. Теперь пусть смеется над чем угодно, если хочет.
– Не настолько. Думаю, в первый раз каждый немного боится.
– И ты боялась?
– Конечно. Но Бен справился как надо. Хороший он парень, Бен.
– А где он сейчас? – Мэтт испытывал легкую благодарность к этому Бену.
– Он… ушел.
Ее тон велел оставить эту тему. Мэтт предположил, что Бена поймали за ношением слухового устройства или за чем-нибудь в этом роде.
– Не возражаешь, если я зажгу свет?
– Если найдешь выключатель, – сказала Лейни.
Она не ожидала, что ему удастся это сделать в кромешной темноте незнакомой комнаты, но выключатель он отыскал.
Мэтт ощущал невероятную трезвость и невероятный покой. Он прошелся взглядом по лежавшей рядом с ним Лейни, увидел руины ее тщательной прически, вспомнил прикосновение гладкой теплой кожи. Он знал, что может коснуться ее снова. Это была сила, ранее ему незнакомая.
– Просто прекрасно, – сказал он.
– Размазанный макияж на незапоминающемся лице.
– На незабываемом лице… – Теперь это было правдой. – И никакого макияжа на незабываемом теле.
На теле с бесконечными возможностями для любви, теле, которое до того казалось ему слишком большим, чтобы быть привлекательным.
– Мне следует носить маску вместо одежды.
– Тогда на тебя будут обращать слишком много внимания.
Она громко рассмеялась, и он приложил ухо к ее пупку, чтобы насладиться дрожью мышц брюшного пресса, похожей на землетрясение.
Вдруг пошел дождь, барабаня по толстым коралловым стенам. Они замолкли, прислушиваясь.
Внезапно Лейни вцепилась пальцами в его руку и прошептала:
– Угроза.
Она хочет сказать «гроза», подумал Мэтт, повернувшись, чтобы посмотреть на нее. Она была перепугана, ее глаза, ноздри, рот расширились. Она имела в виду угрозу!
– Ты ведь знаешь способ уйти? – спросил он.
Лейни затрясла головой. Она прислушивалась к вкрадчивым голосам через слуховое устройство.
– Но ты обязана знать путь наружу. Не беспокойся, я не хочу никаких подробностей. Мне ничто не угрожает.
Лейни посмотрела с изумлением, и он добавил:
– Конечно, я заметил слуховые устройства, но это меня не касается.
– Касается, Мэтт. Тебя пригласили, чтобы мы могли на тебя посмотреть. Все мы иногда приводим посторонних. И некоторым предлагают присоединиться.
– Да ты что?!
– Я говорю правду. Выхода наружу нет. Реализация умеет обнаруживать тоннели. Но есть укрытие.
– Отлично.
– Вот только мы туда не доберемся. Реализация уже в доме. Его заполнили усыпляющим газом. В любую минуту он начнет просачиваться сквозь двери.
– А окна?
– За окнами нас ждут.
– Мы можем попытаться.
– Хорошо.
Она была уже на ногах, натягивала платье. Больше ничего. Мэтт даже на одевание не стал тратить времени. Он швырнул в окно огромную мраморную пепельницу и прыгнул вслед за ней, возблагодарив Демонов Тумана, что на Горе Погляди-ка не умеют делать небьющееся стекло.
Две пары рук вцепились ему в плечи еще до того, как ноги миновали подоконник. Мэтт лягнулся и услышал возглас «уффф!». Краем глаза он заметил, как Лейни выскочила из окна и кинулась бежать. Хорошо, он ей поможет.
Мэтт дернулся, пытаясь сбросить захват. Мясистый кулак весом в тонну врезался ему в челюсть. Ноги подогнулись, в глазах вспыхнул свет.
Свет исчез. Мэтт сделал последнюю отчаянную попытку вырваться и почувствовал, что одна рука освободилась. Он взмахнул ею, описав круг. Локоть врезался в податливую плоть и кость; безошибочное, незабываемое ощущение. Он оказался на свободе и побежал.
Первый раз в жизни он так сильно ударил человека. Судя по ощущению, размазал нос по лицу. Если реализаторы его поймают…
Мокрая, скользкая, предательская трава под ногами. Он наступил на гладкий мокрый камень и проехался по траве щекой и плечом. Дважды его находил свет фонарика; он сразу падал и ждал, когда луч сместится, потом бежал дальше. Дождь, должно быть, слепил фонари и глаза; дождь и удача Мэтта Келлера. Над ним сверкали молнии. Помогали они бегству или мешали, он не знал.
Даже убедившись, что погони больше нет, он продолжал бежать.
Глава 3
Машина
«Закончено».
Миллард Парлетт откатил кресло назад и с удовлетворением посмотрел на пишущий аппарат. Его речь лежала на столе, последняя страница сверху. Он взял стопку бумаг длинными узловатыми пальцами и быстро переложил их в правильном порядке.
«Записать сейчас?»
«Нет. Завтра утром. Продумать все во сне; проверить, не пропустил ли чего. Я должен выступить с ней лишь послезавтра».
Времени достаточно, чтобы надиктовать речь и затем воспроизвести несколько раз, пока он не выучит ее наизусть.
С этим надо кончать. Экипаж должен понять положение вещей. Слишком долго они жили жизнью благословленного свыше правящего класса. Если не смогут адаптироваться…
Даже его собственные потомки… Они нечасто говорили о политике, а когда говорили, Миллард Парлетт замечал, что они имеют в виду не власть, а права. А Парлетты были все еще нетипичным семейством. К нынешнему времени Миллард Парлетт мог похвастаться целой армией детей, внуков, правнуков и так далее; но он прилагал все усилия, чтобы видеться с ними как можно чаще. Те, кто поддался доминирующим вкусам экипажа – дикой моде на одежду, элегантной клевете и всем прочим играм, которыми экипаж старался прикрыть свое банальное существование, – делали так вопреки Милларду Парлетту. Обычный же экипажник просто полностью полагался на то, что он – экипажник.
А если баланс сил сместится?
Они растеряются. Какое-то время будут жить в ложной вселенной, при ложных допущениях; и за это время будут уничтожены.
Каковы шансы… каковы шансы, что они прислушаются к старику из давно умершего поколения?
Нет. Он просто устал. Миллард Парлетт бросил речь на стол, встал и вышел из кабинета. По крайней мере, он заставит выслушать себя. По приказу Совета в два часа дня в воскресенье каждый чистокровный экипажник на планете будет находиться перед своим телевизором. Если Парлетт сможет… нет, он обязан это втолковать.
Им придется понять неоднозначное благодеяние рамробота номер сто сорок три.
Дождь непрерывно барабанил по коралловому дому. Повсюду сновала реализационная полиция. Майор Йенсен вошел, когда последнего из колонистов в бессознательном состоянии тащили на носилках к выходу.
Он обнаружил Хесуса Пьетро развалившимся на простом стуле в гостиной и положил перед ним пачку снимков:
– Что это должно означать?
– Это те, которых мы еще не поймали, сэр.
Хесус Пьетро выпрямился, сразу ощутив, как промокла его форма.
– Как они пробрались мимо вас?
– Не представляю, сэр. Никто не смог сбежать незамеченным.
– Потайных тоннелей нет. Эхолокаторы нашли бы их. Гм!
Хесус Пьетро быстро перелистал фотографии. Большинство было подписано именами, которые Хесус Пьетро сам вспомнил и отметил ранее этим же вечером.
– Это ядро, – сказал он. – Мы выкорчуем эту ячейку Сынов Земли, если найдем их. Где они?
Помощник безмолвствовал. Он знал, что вопрос чисто риторический. Шеф полиции откинулся назад, глядя в потолок.
«Где они?»
«Тоннелей, ведущих наружу, нет. Они не могли уйти под землей».
«Они не сбежали. Их бы остановили или по меньшей мере заметили. Если только в Реализации нет предателей. Но их нет. Точка».
«Могли
