Мне всегда казалось, что об Известном космосе я бы мог рассказать еще немало.
Тил размножали с целью выведения расы сверхудачливых людей. Если бы не данный факт, их везучий предок Тила Браун осталась бы статистической погрешностью, не более заметной, чем любой человек, выигравший в лотерею. Ее удачливость имела весьма удивительные последствия, и чтобы их выявить, мне понадобилось двадцать пять лет.
Самый опасный вызов автору бросают персонажи, которые умнее его, а в Мире-Кольце таких хватает. Они называются защитниками. Незнакомые люди из разных стран открывали мне глаза на новые детали Мира-Кольца, а кое-что я изобрел сам. Я ставил антропологические эксперименты на обитаемой территории, которая в три миллиона раз больше поверхности Земли.
Но фундаментальные изменения человеческой природы, к каковым относится появление Тил, серьезно усложнили жизнь автора.
Период, последовавший за эпохой Мира-Кольца, может, и удобен для проживания, но в нем слишком мало интересных катастроф. Из относящихся к этому времени произведений выжило только одно – «Безопасен на любой скорости», это что-то вроде рекламы. Других нет и уже не будет.
В историях будущего есть что-то такое, что не оставляет людей равнодушными. В полной мере это справедливо для Известного космоса. Читатели задумываются о фактах, о математике, о хронологии. Они чертят сложные схемы или рассчитывают на компьютерах орбиты с точками наибольшего приближения к небесным телам. Они шлют мне карты человеческого, кзинского, кдатлинского космоса, результаты динамического анализа Мира-Кольца, огромные, на десять тысяч слов, синопсисы романов, в которых будут увязаны все концы, и трактаты, посвященные проблеме грогов. Спасибо всем, кто развлекал меня таким образом и тешил мое эго.
Над «Хронологией», вошедшей в данный сборник, десятилетиями трудилась целая армия.
В 1970-х к этой работе подключились Тим Кайджер, Спайк Макфи и Джерри Бояджян. Я обновил «Хронологию» для настоящего издания.
Труды Джона Хьюитта легли в основу настольной игры «Мир-Кольцо» от компании «Chaosium». На писательских конвентах он засыпал меня вопросами насчет конфликтующих дат, формы оружия и инструментов и так далее и требовал решений. Его стараниями Известный космос обрел плоть. Впоследствии, когда понадобилось пособие для авторов – участников проекта «Войны людей и кзинов», – Джон помог мне найти нужные страницы. С тех пор мы с Джимом Баеном пользуемся этим текстом.
«Путеводитель по Миру-Кольцу Ларри Нивена», составленный мною в соавторстве с Кевином Стейном, годится для экскурсий по всему Известному космосу. Он куда надежней, чем моя слабая память.
Ларри НивенТарзана, Калифорния,сентябрь 1995Самое холодное место
Это самый первый из моих рассказов, и он устарел еще до того, как был издан. У Меркурия нет атмосферы, и он полностью оборачивается вокруг своей оси за два года. Продолжение получилось лучше.
Л. Н.В самом холодном месте Солнечной системы я медлил возле корабля, охваченный робостью. Слишком уж темно и стыло было вокруг. Не хотелось ни на шаг отдаляться от уютной металлической глыбы, хранившей внутри земное тепло.
– Что-нибудь видишь? – спросил Эрик.
– Да ни черта! Тут слишком жарко – корабль излучает. Помнишь, как они от зонда кинулись наутек?
– Ага, помню. Слушай, ты чего ждешь, что я тебя за ручку поведу? Вперед!
Я тяжко вздохнул и пошел. Слегка подпрыгивал висящий на плече массивный коллектор. Я и сам подпрыгивал. Шипы на ботинках спасали от скольжения.
Мой маршрут лежал вдоль кромки широкого и мелкого кратера, образовавшегося при посадке корабля, когда тот, проплавив все слои газового льда, добрался до льда водяного. Надо мной вздымались утесы из замерзшего газа – с округлыми очертаниями вершин. Там, куда падал луч моего головного прожектора, они отвечали мягким белым сиянием. Все же прочее было черно, как сама вечность. Над гладкими скалами поблескивали бриллианты звезд, но мглистая твердь поглощала их свет без остатка.
А корабль все меньше, все темнее. И вот он исчез совсем.
Предполагалось, что здесь есть жизнь. Как она выглядит – этого никто даже не пытался себе представить. Два года назад зонд «Мессенджер-6» встал на низкую орбиту, а затем совершил посадку, – в частности, надо было узнать, не воспламенится ли от его дюз покров из замерзших газов. В поле зрения камеры зонда угодили какие-то тени. Они корчились на снегу, спеша убраться от света, но на снимках оказались прекрасно различимы. Само собой, некоторые умники утверждали, что это и есть тени, только и всего.
Я видел те снимки. И у меня нет сомнений: это жизнь. Настоящая.
Существа, что не выносят света. Они где-то рядом, во мраке. И они огромны…
– Эрик, ты здесь?
– А куда ж я денусь? – насмешливо ответил он.
– Вот что, – рассердился я, – раз нужно следить за каждым словом, я лучше вообще замолкну.
Грубо все-таки. Ему и так здорово не повезло – попал в аварию. Если теперь и денется куда-то, то лишь заодно с кораблем.
– Туше, – сказал напарник. – Как скафандр, тепло держит?
– Утечка пустяковая.
Под моими подошвами не таял замерзший воздух.
– Возможно, их пугает даже такое слабое излучение, – предположил Эрик. – Или они боятся твоего фонаря.
Он знал, что я ничего не вижу, поскольку сам смотрел через «глаз», установленный на моем шлеме.
– Ладно, заберусь наверх, – сказал я, повернув голову, чтобы Эрик увидел гору, – и выключу ненадолго прожектор.
Подниматься по склону – приятное физическое упражнение, в малой гравитации совсем не отнимающее сил. Можно прыгать почти как на Луне, не боясь задеть острый камень и продырявить скафандр. Тут везде плотный снег, а между снежинками – вакуум.
Когда я взобрался на макушку кургана, снова разыгралось воображение. Вокруг мгла; мир скован черной стужей. Я погасил прожектор, и все исчезло.
Прикосновение к кнопке сбоку на шлеме – и в рот просовывается чубук. Система воздухообновления исправно откачивает углекислоту и табачный дым. Скафандры теперь делают шикарные.
Я сидел, курил, ждал, дрожал от холода – не осязаемого, но осознаваемого. Вдруг обнаружил, что потею. Пожалуй, скафандр даже слишком хорошо
