Накачанный студент взвыл и опрометью промчался мимо нас. Он пнул гляделку, как футбольный мяч. Золотистый корпус развалился. Парень снова взвыл и запрыгал на одной ноге, держась за ступню.
Везде были разбросаны мятые золотистые кожухи, сломанные резонаторы и погнутые параболические отражатели. Раскрасневшаяся женщина с гордым видом нацепила на руку несколько медных тороидов. Ребенок собирал камеры. Возможно, надеялся продать их за пределами парка.
После первой минуты я не увидел ни одной целой гляделки.
Но не все в парке усердно ломали их. Джилл уставилась на группу цивильно одетых людей с плакатами: «УМНОЖАЙ НАСЕЛЕНИЕ ЧЕРЕЗ СОВОКУПЛЕНИЕ» – и пожелала узнать, не шутят ли они. Предводитель группы, мрачный тип, протянул нам брошюры, в которых говорилось, что попытки человечества вмешаться в генокод и инкубировать детей, как цыплят, суть зло и богохульство. Если он и притворялся, то весьма убедительно.
Мы прошли мимо семи маленьких человечков, от трех до четырех футов ростом, в компании высокой хорошенькой брюнетки. На всех были средневековые наряды. Мы изрядно удивились, но я заметил на их лицах макияж, и тут явно не обошлось без антизагара. Африканские пигмеи. Возможно, группа туристов от ООН, а девушка, видимо, экскурсовод.
Рона Коула не было там, где я его оставил.
– Наверное, смылся от греха подальше, – предположил я. – Еще никто никогда не сбивал все гляделки.
– Это не запрещено.
– Не запрещено, но это уже чересчур. Его могут как минимум не пускать больше в парк.
Джилл потянулась на солнышке. Она была большой и золотистой. Будь она поменьше, могла бы стать звездой мужского видеожурнала.
– Пить хочется, – сказала она. – Есть тут поблизости фонтанчик?
– Конечно, если его не заткнули. Это же…
– …Свободный парк. Ты хочешь сказать, что даже за питьевыми фонтанчиками никто не следит?
– Стоит сделать одно исключение, и все посыплется. Если кто-нибудь ломает фонтанчик, его чинят ночью. Если я увижу, что кто-нибудь ломает фонтанчик, я ему накостыляю. И не только я. Шарахнет раз-другой парализатором, глядишь, поумнеет.
Фонтанчик был цельным бетонным кубом с четырьмя кранами и металлической кнопкой размером с ладонь. Ее было сложно нажимать и сложно испортить. У фонтанчика стоял Рон Коул с растерянным видом.
Он обрадовался, завидев меня, но уверенности в себе у него не прибавилось.
– Это Джилл Хейз, вы знакомы.
– Конечно. Привет, Джилл.
Употребив ее имя по назначению, он немедленно его забыл.
– Мы думали, ты смылся, – сказала Джилл.
– Я пытался.
– И?
– Вы же знаете, как сложно устроены выходы. И это правильно, а то через них мог бы проскочить кто попало.
Рон запустил обе пятерни в волосы, но его прическа ничуть не изменилась.
– В общем, все выходы перестали работать. Наверное, были подключены к той же схеме, что и гляделки. Я этого не ожидал.
– То есть мы заперты, – подытожил я.
Досадно. И в то же время я испытывал странный трепет.
– Как по-твоему, это надолго?
– Без понятия. В парк нужно прислать новые гляделки. А еще починить систему лучевого питания, разобраться, как я ее поломал, и закрыть лазейку. Наверное, мою троянскую гляделку уже разобрали на части, но полиция этого не знает.
– Да сюда попросту направят копов, – сказала Джилл.
– Посмотри по сторонам.
Повсюду валялись детали гляделок. Ни одна не уцелела. Только совсем тупой коп полезет в свободный парк.
Не говоря уже о том, что это испортит атмосферу парка.
– Надо было захватить поесть, – сказал Рон.
Справа от меня мелькнул плащ. Синяя бархатная лента, переливаясь, парила на высоте пяти футов, словно ковровая дорожка. Я не обратил на нее внимание спутников, чтобы не расстраивать Рона. Он и не заметил.
– Вообще-то, я даже рад, что так вышло, – с воодушевлением сообщил Рон. – Мне всегда казалось, что анархия – жизнеспособная форма общественного устройства.
Джилл из вежливости одобрительно хмыкнула.
– В конце концов, анархия – всего лишь крайнее проявление свободного предпринимательства. Что такого может правительство, чего не могут сами люди? Защитить нас от других стран? Если бы анархия царила повсюду, мы бы не нуждались в армиях. В полиции – возможно, но полиция вполне может быть частной.
– Пожарные команды работали по этой модели, – припомнила Джилл. – Их нанимали страховые компании, чтобы защищать дома своих клиентов – и только.
– Точно! Итак, нужно просто купить страховку от кражи и убийства, и страховые компании наймут полицейских. Клиент носит с собой кредитную карту…
– А если грабитель заберет и карту?
– Он не сможет ею воспользоваться. Идентификация по сетчатке глаза.
– Но без кредитной карты клиент не сможет натравить копов на вора.
– Действительно, – осекся Рон. – Ну…
Я уже знал его доводы и потому слушал краем уха, всматриваясь в синий бархат. На одном конце плаща было пусто, на другом – обнаружилась рыжая красотка. Она беседовала с двумя мужчинами, одетыми не менее эксцентрично.
Кому-то может показаться, что свободный парк – это один большой маскарад. На самом деле нет. В костюмах щеголяют не больше десяти процентов посетителей, но они бросаются в глаза.
Эти ребята нарядились полуптицами.
Вместо бровей и ресниц у них были крошечные перышки: у одного – зеленые, у другого – золотистые. На головах торчали хохолки из синих, зеленых и золотистых перьев покрупнее. Обнаженные торсы Джилл сочла бы вполне удовлетворительными.
Рон продолжал читать лекцию:
– Какая вообще польза от правительства для тех, кто в нем не служит? Раньше существовали частные почтовые компании, и они были дешевле, чем современные. Все, что правительство подминает под себя, немедленно дорожает. Нет ничего такого, с чем способно справиться правительство и не способна частная инициатива…
– Боже мой! – ахнула Джилл. – Какая прелесть!
Рон обернулся.
Словно по команде, девушка в плаще ударила одного из птицеликих по губам. Она попыталась врезать и второму, но он перехватил ее запястье. Все трое замерли.
– Видишь? – сказал я. – Она отказывает
