Подумайте: всю жизнь пела о Каменной Москве, об Иване Грозном, о Марье Демрюковне и все здесь нашлось:
— Уж правда, каменна Москва: дома каменны, земля камен-на… Ивана Грозного своими глазами видела (т. е. портрет), знаю уж, что не врака, а быль-же, бывало!
Ехать в Замоскворечье — значить ехать к Скарлютке (к дому Малюты Скуратова); Каменный мост — стал «калиновым» мостом…
Но и сама Москва ответила любовью на бабушкину радость. Все, кто бывал на ее выступлениях, помнят то умиленное восхищение, с каким толпа смотрела на бабушку.
В Петрограде, где бабушка провела две недели, был такой же прием. В газетах о ней писались восторженные, огромные статьи.
Обе столицы обеспечили бабушке старость, и бабушка уехала на родину, после трехмесячного пребывания здесь, осыпанная подарками, богатая и напоенная славой и радостью.
* * *То, что бабушка называет одним словом «старины», мы разделяем на три вида эпических песен: былины, исторические песни и скоморошьи.
Из былин она больше всего любит самую длинную про «Илью Муровича и Калина царя».
Так как многие слышали бабушку, восхищались ею и даже успели полюбить ее, то им, думается, приятно будет прочитать или спеть былину так, чтобы исполнение напомнило бабушку возможно живее; поэтому текст напечатан с сохранением бабушкиного произношения.
Местоимения и прилагательные в родительном падеже она произносит так, как мы пишем: молодого, его, а не молодова, ево, как произносим мы; когда слог начинается звуком и, она его произносит, как йи: у йих, Йилья. Но это в тексте не обозначено.
В неударных слогах у всех северян о звучит, как о, но у бабушки произношение в этом случае ближе к московскому: она часто неударное о произносит как а. в этих случаях и напечатано а. Звук ч у нее звучит очень мягко, похоже на ц, большей частью ближе к ч, а иногда ближе к ц, в духовных стихах, которые она выучила от матери, чаще звучит явное ц вместо ч, в старинах — реже. Возможно, что у деда было московское или близкое к нему произношение, потому что произношение Марьи Дмитриевны Кривополеновой заметно уклоняется от произношения ее земляков в сторону московского. Такие случаи в Архангельской губернии не редки.
У нее, как и у всех северян, и в песнях, и в речи встречается одна любопытная особенность, сохранившаяся от очень древнего времени, — приставки в конце имен существительных (или заменяющих последние имен прилагательных, местоимений, числительных, причастий). Приставки эти как бы ближе определяют предмет, привлекая к нему большее внимание. Сообразно роду и числу существительного, они изменяются: для мужского рода от, для женского — та, для среднего то, для множественного числа — те: царь-от, матушка-та, лапоньки-те беленьки. Изобилие подобных приставок особенно заметно в «Кастрюке».
Исполнители былин называются сказителями, и это верное название: нельзя бедный по музыке мотив называть песней, и в то же самое время в исполнении былин чрезвычайно важно уменье выразительно «сказывать».
Бабушка Кривополенова и пленила всех своим драматическим талантом: своей мимикой, своим искусством менять тембр голоса в зависимости от развития действия содержания.
Часто пение она прерывает своими собственными замечаниями или пояснениями, потому что вся она во власти своих образов, и от полноты переживания ей мало былинного текста. Эти ее собственные замечания напечатаны курсивом в скобках.
Бабушка выступила со своими старинами в Москве, Твери и Петрограде: 8 раз публично, в научных и литературных кружках 4 раза; в 5 высших учебных заведениях, в 40 средних и б низших.
Как не растерялась старая нищенка перед лицом тысячной толпы?
Это тайна артистической власти. Пусть она неграмотная нищенка, а в первых рядах сидят знатные, богатые, ученые, — но бабушка властвует над ними, потому что в эту минуту чувствует себя и богаче и ученее всех слушателей. Она поет «Небылицу», эту пустую, забавную чепуху и так властно приказывает всем подтягивать, что тысячная толпа, забыв свой возраст и положение, в это мгновение полна одним желаньем: угодить лесной старушенке. Обаяние ея личности, твердой, светлой, и радостной, выкованной дивным севером, отражается в ея исполнении, и так понятен возглас толпы, одинаковый во всех городах: «Спасибо, бабушка!» Так понятно желание тысячи человек пожать старую, сморщенную руку, всю жизнь горестно протягивавшуюся за подаянием, пожать с чувством любви и уважения к бабушке, как к образу нашего народа.
Соловей Будемерович и Запава Путевисьня
Из-под ветерья[47] как кудрявого,Из того орешва зеленогоТут бежит, выбегает тридцать насадовА и три, и два, и един карапь;Тут и нос-корма по змеинному.У прибегишша как ладейного,У того присталишша карабельнегоОпускали парусы полотненны,Ишша те жа якори булатные;Оне ходенки мечют коньци на берег.А пришол кок тут младый Соловей,Ишша младый Соловей Будемерович.А пришол как он з-за-Синя моряОн Владимеру князю подарки берë:Он ведь сорок сороков и черных соболей.Он кнегины Опраксеи подарки берë:Педесят аршин хрущатой камки;Ишша в золоти камоцька не помнитсе,[48]И не помнитсе, и не согнитьсе.А пошел как тут младый Соловей,Он пашол ка городу ко Непрському.Он ведь будя в городи во Непрськом;Он в гридню идё не с упадками, —Отпираë он двери на пету.Он идё в гридню, — да Богу молитсе,Он Владимеру князю поклоняитьсе;Он Владимеру князю подарки дарит:Он ведь сорок сороков и черных соболей;Он кнегины Опраксеи подарки дарит,Педесят аршин хрущатой камки,А и в золоти комоцька не помнетсе,И не помнитьсе, и не согнитьсе.Ишша князь комоцьку розвертывал,Ишша князь узоры высматривал:А хитры-мудры узоры заморские.Говорил как тут Володимёр князь:«Уж ты ой еси младый Соловей!А и што тибе тако надобно?Ишша надобно ле дворы мои,А дворы мои все стоялые,А стоялы дворы мои, боярьские?»Говорил как тут младый Соловей,Ишша младый Соловей Будимирович,Гаварил как он таково слово:«А и не надобно мне дворы твои,А и дворы твои все стоялые,А-й стоялы дворы твои, боярьские;Уж ты дай мине загон землиИшша супратив Запавьина вишенья».(Што ли у ей што есть: сад какой!)Ишша тот жа как Владимёр князьОтдает как Соловью загон земли,Што ва той ва улици Жироевлиньской,Ишша супротив Запавьина вишенья.Как у Соловья были плотницьки,Они шшолканы и прошшолканы:(Таки были бойкие).Они к утру, к свету построились,Они пастроили тут как три терема,А три терема златоверховаты.Ишша та Запава ПутевисьняА ставала по утру ранешенько,Умывал асе водой ключевою,Утиралась полотеньцем тоненьким.А-й взглянула Запава в свое вишеньё,(Што нибудь сажено было, кто знает!)Ишша тут Запава здивоваласе:«Ишша што така за диковинка?Ишша кто вново построилса?И построил тут как три терема.А три терема златоверьховаты?Я пайду ко князю-ту спрашивать».Ишша та Запава ПутевисьняА-й пошла ко князю ведь спрашивать:Айв гридню
