кости. Один из них был высокий и здоровый детина, небритый и нечесаный. Он тряс стаканчик с костями. Второй был меньше ростом, голодные глазки так и бегали туда-сюда на костистом лице.
Шумный показал их данюшкам издалека, чтобы ни Вонючка-Лень, ни Огрызок не заметили, что за ними наблюдают.
– И что будем делать? – с любопытством спросил он.
Данюшки сами не знали.
– Может, Пятнистых Меченосцев позовем? – предложил Шустрик.
– И опозоримся сразу, – фыркнул пренебрежительно Затычка. – Что мы скажем? Вот мол, хватайте их, это люди, ранившие сторожа и ограбившие Собрание Древностей! Ладно, они нам поверят, – схватят этих и что? Ты знаешь, куда они ворованное спрятали? И за руку ты их не поймал. Они скажут, что в Акватике-то отродясь не были и даже не знают, где Собрание Древностей находится.
– Но запах, – попытался возразить Шустрик.
– Ах, запах… – ехидно скривился Затычка. – Ты слышал, что Шумный по этому поводу сказал? Это мы уверены, что Вонючка-Лень там навонял, а Пятнистые и знать не знают. Вонючка скажет, что он в темноте в помойку упал, да на работу спешил и помыться не успел. А недавно от него исключительно розами пахло, что тогда?
– Тогда зачем мы все это затеяли? – разозлился Шустрик. – Раз ничего сделать не можем? Давайте сядем в этих кустах и будем ждать, что они делать будут. Время у нас есть – вся жизнь впереди. А дел у нас нет.
Видимо, Затычка обиделся на Пятнистых Меченосцев за то, что они не захотели его слушать, поэтому он так горячо и убеждал друзей, что идти к ним рано.
Но Шустрик был прав, следить за Вонючкой и Огрызком они могли до старости.
Поэтому Затычка примирительно сказал:
– Просто не к Пятнистым надо идти, а к Северному Ветру. Может, он их узнает. Или пусть сам Пятнистым Меченосцем говорит. Они ему больше поверят, чем нам. Только за этими тоже надо приглянуть – вдруг они за наворованным решат отправиться.
– Я могу проследить, – вызвался Шумный.
– Одного мало, – сказал Шустрик. – Полосатый, останешься?
– Ладно, – сказал Полосатик.
Шустрик и Затычка оставили сумку с едой, захваченной из дома для поддержания сил в засаде у “Веселого таракана” и ушли.
Полосатик и Шумный, спрятавшись в кустах, наблюдали за складом. Все было тихо. Вонючка и Огрызок упоенно играли в кости.
Но что-то тревожно скреблось внутри Полосатика, что-то не сходилось в его воспоминаниях.
И вдруг он отчетливо вспомнил.
– Ой, Шумный, – тревожно сказал он. – Им к Северному Ветру нельзя идти! Ты здесь будь, а побегу догонять!
– Что-то серьезное? – коротко спросил Шумный.
– Очень! – честно сказал Полосатик.
Тихонько выбравшись из кустов и обойдя склады, он со всех ног припустился к Городу.
Полосатик бежал изо всех сил, но друзья уже ушли далеко.
Он миновал Южные Ворота и понесся по улицам Акватики.
А Шустрик с Затычкой уже свернули улочку, где находилась гостиница «У Цитадели».
Завидев мчащегося с искаженным лицом Полосатика, люди испуганно сворачивали с его пути. Он добежал до улочки, повернул – и увидел, что Затычка с Шустриком подходят к входу в гостиницу.
– Не-е-ет! – закричал он на бегу.
Затычка с удивлением обернулся.
Не сумев остановиться, Полосатик просто сшиб его и они кубарем покатились по мостовой. Шустрик бросился их поднимать.
– Туда нельзя, – сипло говорил, не в силах отдышаться, Полосатик. – Быстрей отсюда!
Сверху, со второго этажа, на них внимательно смотрел толстяк.
Глава тринадцатая
Данюшки отошли от гостиницы и не заметили, как из нее быстро вышел толстяк и заспешил в противоположную сторону.
– Чего нет? – ворчливо спросил Затычка, потирая ушибленное колено. – По какому поводу сыр-бор? Вонючка-Лень сознался? Или помылся?
– Никакой Северный Ветер не обокраденный! – воскликнул Полосатик. – Мы все неправильно решили! Потому что я видел, а вы нет, вы еще спали!
– Что?
– Книгу о турнирах у Учителя Лабео, – все еще не в силах отдышаться, отрывисто говорил Полосатик.
– Ну и что?
– А то, что там Забияка везде нарисован с Игруньей, и Северный Ветер тоже!
– Тоже с Игруньей? – изумились Шустрик с Затычкой.
– Не тоже с Игруньей, а тоже с одной шпагой. Но совсем не той, которую он здесь таскал и которая в Собрании была! – выкрикнул Полосатик. – Цепь восстановят, он свою настоящую шпагу достанет, а Забияка с новой мучается! Игрунью они украли, ради нее весь балаган!!!
– Ты Шумному сказал? – спросил Шустрик.
– Не успел, я как вспомнил, сразу к вам кинулся.
– Тогда пойдемте обратно, надо его предупредить и подумать, как теперь быть.
Они снова заспешили к Южным Воротам.
Когда данюшки добрались до пристани, совсем стемнело.
Они прошли тропинкой до складов, завернули в кусты. И тут им стало по-настоящему страшно.
Бесследно исчез Шумный.
У склада тоже было пусто, Вонючка-Лень и Огрызок куда-то пропали.
– Быстро к Пятнистым! – шепотом сказал Затычка, но было уже поздно.
Сзади из темноты на них вылетела и упала сеть, и две фигуры кинулись на запутавшихся в ней данюшек.
– Не зря я искупался, – прорычала одна из фигур, лохматая и здоровая. – Чистому караулить проще. Вот птички и попались. Сколько же их тут, на наш склад зарятся! Тащи их, Огрызок!
Вторая темная фигура хихикнула.
Тут к двум неприятным фигурам прибавилась третья, сопящая и похожая в темноте на бочонок.
Толстяк подошел поближе, осмотрел данюшек и сказал:
– Эти. Все трое. В склад их!
Данюшки сопротивлялись, как могли, но Вонючка-Лень и Огрызок без труда оттащили их к складу. Сняли с дверей тяжелые запоры, распахнули створки и втолкнули данюшек в темное складское чрево.
Лязгнули двери. Снова запечатали их засовы и замки.
Для склада с товарами, которые нужно охранять, помещение, куда их бросили, было удивительно пустым.
Данюшки на ощупь с трудом выпутались из пахнущей тиной сети. Они сразу кинулись к двери – но она уже была заперта на совесть.
За дверью Вонючка-Лень спрашивал:
– Ну и что делать с этими будем?
– А ты будто не знаешь! – противно хихикнул толстяк. – То же, что и со складом, из которого ты все товары повытаскал. Вот и сделай, что хотел.
– Спалить их вместе со складом? – послышалась неуверенность в голосе Вонючки. – Неудобно как-то, еще крик поднимут, люди соберутся.
– Если все, как я велю, сделаешь, тогда комар носа не подточит! – холодно сказал, перестав смеяться, толстяк. – Пока пусть посидят. Место здесь глухое, никто не услышит, даже если кричать будут.
