Его план был куда сложнее, чем возможность поддержать Рошель. Он надеялся, что Амиар и остальные увидят ее искреннюю ненависть к чудовищам и смогут понять, что она уже другая. Они смогут простить ее! По крайней мере, стоило попытаться.
Но возвращать ей магию Роувен не собирался. Клан Интегри был силен, он не нуждался в воинах. Сейчас гораздо важнее было напомнить им всем, что такое настоящая семья…
Глава 20. Пока мы вместе
Эвридика никогда не боялась таких миров, как Пургаториум. Напротив, они казались ей куда более подходящими для битв, чем мирные реальности. Ей не жалко было разрушать все это, потому что она не видела перед собой ничего такого, что ей хотелось бы уберечь.
И она точно не боялась Осириса. Ее не волновало, что он – чудовище из легенд, которыми ее пугали в детстве. Сегодня он был лишь противником, которого нужно уничтожить.
Она чувствовала себя странно счастливой. Эвридика даже сомневалась: уж не сошла ли она с ума? Ведь она вступала в битву, способную отнять ее жизнь! Но мысль о том, что по одну руку от нее сейчас находится сестра, а по другую – Цезарь, внушала ей спокойную уверенность.
Вот оно что… Ее счастье было связано не с дракой, а с тем, что она оказалась рядом с ними. На поле боя не было времени для сложных объяснений, сомнений и драмы. Здесь существовал только настоящий момент, к этому она искренне стремилась.
«Осторожнее, – предостерегла ее Диаманта. – Ты рискуешь стать небрежной».
«Я знаю, что делаю», – возразила Эвридика.
Она не сводила глаз с Осириса, а он смотрел то на нее, то на сестру, словно стараясь найти разницу между ними. Потом он понял, что для него этой разницы просто нет, и махнул на них рукой.
– Вы стали такими одинаковыми в Великих Кланах! – рассмеялся он. – Даже во мне одном больше различий, чем в вас.
Он встречал их не в человеческом теле, а в облике массивного черного кентавра. Эвридика не знала, почему так, она не слышала, чтобы великие чудовища притворялись нелюдями. Однако это было не слишком важно, потому что Осирис не собирался делать вид, будто этот бой не имеет для него значения. Перед своими новыми противниками он перевоплотился сразу. Его тело расплывалось, меняло форму, превращаясь в нечто совершенно иное.
Краем глаза Эвридика заметила, что покой пока был дарован только им, остальным уже приходилось нелегко. Расчет Амиара оказался верным: узники Пургаториума заскучали без настоящей охоты. А может, они просто пытались выслужиться перед Плутоном! В любом случае, они не сдерживались. Не раздумывая о том, кто перед ними, они рвались вперед.
Их тут было много – даже не десятки, а сотни, а противников у них оказалось всего пятеро. Это кого угодно сбило бы с толку! Нелюдям казалось, что не так уж важно, насколько сильна добыча, если она уже объявлена добычей. Но их ожидало разочарование, которое многим из них стоило жизни.
Самой большой глупостью, пожалуй, было броситься на Суорина, не проверяя его силу. Хотя что тут проверять? Кожа, волосы, глаза – все это выдавало в нем нефилима, он не пытался скрыть свое благородное происхождение. Нелюдям поумнее хватило бы одного взгляда, чтобы бежать от него прочь. Но нелюди поумнее не попадали в Пургаториум, а сила не всегда равна уму.
Стая существ успела лишь приблизиться к Суорину – и мгновенно была уничтожена. На них словно свалился огромный вес, раздавивший их, как насекомых. Нефилим для этого ничего не делал, не было ни торжественно выкрикнутых заклинаний, ни сложных магических жестов. Он просто посмотрел на своих противников – и их не стало. Теперь Эвридика понимала, почему он заскучал от самой жизни: когда можешь все, становится просто неинтересно.
Но теперь он, похоже, нашел нечто новое, то, чего у него не было раньше. Ни разу за эту битву он не выпускал из поля зрения Хионию Интегри. Она дралась сама – и побеждала, потому что она тоже была сильна. Но когда кто-то из нелюдей приближался к ней со спины, пытался напасть подло, Суорин уничтожал его до того, как Хиония успевала заметить. Эти двое скоро будут очень любопытны… Эвридика надеялась прожить достаточно долго, чтобы увидеть, что с ними станет.
Родерик полностью освоился со своими новыми способностями – настолько, что его со всех сторон окружали зомби, готовые защитить его. Да и заключенные уже не так бодро бросались на него, когда сообразили, что он может не только убить их, но и использовать их тела. Даже атаковать его было рискованно – ведь тогда они наглотались бы зараженной крови! Словом, король зомби пугал их куда больше, чем живорожденный вампир.
Алесте Арбор в этом мире приходилось нелегко. Мертвая, прожженная веками черной энергии земля и отравленный воздух Пургаториума совершенно не подходили для растений – ее главного оружия. Ей удалось вырастить на камнях колючие сухие лианы, однако их было достаточно скорее для обороны, они плохо подходили для нападения. Это заметила не только Эвридика, Хиония тоже не отходила от Алесты, а значит, Суорин присматривал за ними обеими.
Казалось, что Коррадо Эсентия будет в этой битве совсем уж лишним. Когда-то Эвридика даже не понимала: что лекарь потерял на поле боя? Однако глава клана Эсентия не зря снискал репутацию одного из лучших воинов Великих Кланов. Он легко изменял собственное тело, приспосабливая его для сражения, и любая рана не держалась на нем дольше пары секунд. Да, он не был так смертоносен, как нефилим, но он ни от кого не зависел, ему не нужна была помощь.
А потом перевоплощение Осириса было завершено, и у Эвридики не осталось времени смотреть по сторонам.
Перед ними стояло его первое звериное воплощение: не самое сильное в бою, зато требующее совсем мало энергии. Эвридика уже видела его, таким было тело его тени, существа, которое порой выпускали из заточения Великие Кланы. Мумия, иссушенная, почти хрупкая
