Это была победа! Да, не абсолютная, ведь Осирис все еще остается проблемой, он не раз напомнит о себе. Но теперь они прогнали его, опозорили перед всеми кластерными мирами, доказали, как сильны Великие Кланы! И, что еще важнее, никто из них троих не пострадал. Это ли не триумф?
Захваченная настроением момента, Эвридика не удержалась и обняла Цезаря, стоящего рядом с ней. Он такого не ожидал, но и не растерялся. Он поднял ее на руки, закружил, а Эвридика наклонилась к нему и поцеловала. Она слишком скучала по этому, слишком долго не касалась его вот так – и ей было плевать, кто их увидит и что подумает. Они оба заслужили награду!
Эвридика ожидала, что уж теперь-то Диаманта вмешается, окрикнет их, возмутится и отчитает. Однако ничего не произошло, и в своем сознании Эвридика по-прежнему была одна.
Диаманта наблюдала за ними с легкой улыбкой и ничего не говорила.
* * *Амиар только сейчас понял, как сильно он скучал по своей полной силе и свободе, которую она дарила. С тех пор, как он узнал о своих возможностях, он даже через печать мог брать больше энергии, чем раньше. Он, привыкший к малому, обходился и этим. Но лишь в такие моменты, когда магия переполняла его и рвалась на свободу, он понимал, как много на самом деле может.
Единственное, что его волновало, – это Дана. Он предпочел бы, чтобы она и вовсе осталась подальше от Пургаториума, ей было совсем не место на этой выжженной земле. Однако опыт уже показал, что происходит, когда он упускает ее из виду. Поэтому она тоже была здесь, наблюдала за ним со стороны руин, под защитой Сарджаны и Роувена. Амиару нужно было полностью довериться им, чтобы не отвлекаться во время битвы.
Плутон не стал скрываться от него, это было бы глупо – после того, как он сам бросил ему вызов. Он даже в человеческом облике все равно напоминал чудовище: очень высокий, массивный, с грубым, будто вытесанным из камня лицом. Он словно старался убедить весь мир, что на самом деле он глуп и ценит только примитивные драки, однако Амиар не позволил себе обмануться.
– Ты заставил себя ждать, – усмехнулся Плутон.
– У меня нет времени являться по первому зову каждой моськи.
Плутон старался делать вид, что не задет, однако он так привык к абсолютному почтению своих рабов, что любая попытка посмеяться над ним отзывалась в его душе гневом. Амиар видел отражение этого гнева в его глазах, а вот сам он был спокоен. Теперь, когда они с Даной снова стали единым целым, он может все, и не так важно, сколько времени этой займет.
– Но ты все равно здесь, – указал Плутон.
– Не из-за тебя.
– Да неужели?
– Точнее, из-за тебя, но не так, как ты думаешь. Ты поднял слишком много шума, все кластерные миры гудят. Этим ты напоминаешь мне трехлетнего ребенка, который бегает по коридорам с барабаном: всех бесишь, однако серьезного вреда от тебя нет. Я пришел, чтобы тебя угомонить.
Плутон сжал кулаки, не сводя с Амиара немигающего взгляда. Он, видно, ожидал от Огненного короля высокопарных речей о добре и зле – а напрасно. Амиар прекрасно знал, что с великими чудовищами бесполезно разговаривать, они не сбились с пути, они делали то, что было заложено в них природой, но природой Генезиса, а не Земли.
Обернувшись на охваченный битвой Пургаториум, Плутон спросил:
– В этом ты видишь детские забавы?
– Какой ребенок, такие и забавы. Да и потом, этот мир был рухлядью с самого начала, его сложно испортить, зато починить – легко.
Не отворачиваясь от Плутона, Амиар протянул руку к руинам той самой полицейской башни, которую чудовище разрушило. Теперь в этой груде кирпичей едва ли узнавалось величественное строение, однако Амиара это не волновало, он и не собирался отстраивать ее с нуля.
Он нашел в себе силу клана Интегри и обернул время вспять для этой башни. Он знал, что для живых существ это невозможно, а вот для предметов – легко. Кирпичи, уже припорошенные песком, взмывали в воздух, кружились, возвращались на свои места, снова прирастали друг к другу цементом.
Амиар хотел бы вернуть жизнь полицейским, погибшим здесь, но этого он сделать не мог, и приходилось притворяться, что они не так уж важны. Зато башня была восстановлена за пару минут, такая же высокая и крепкая, как прежде.
Со стороны это наверняка смотрелось эффектно: то, что никто другой не сумел бы сделать, для Огненного короля стало сиюминутным магическим капризом. Такого впечатления Амиар и добивался. На самом деле, восстановление наблюдательной башни требовало огромного запаса энергии, однако ему это пошло на пользу. У Огненного короля было так много силы, что она разрывала тело изнутри, и Амиару было выгодно выпускать ее вот так.
Это была магия высшего уровня, которая не могла не впечатлить Плутона. Однако он не зря стал лидером среди великих чудовищ: даже сейчас он великолепно владел собой.
– Ты просто показал мне то, что я знал изначально, – указал Плутон.
– Что же?
– Что к тебе перешла полная сила того, кто раньше звал себя Огненным королем.
– Да. Того, кто уже один раз надрал задницу тому, кто зовет себя Плутоном.
– Я знал его лучше, чем ты, он был моим братом, поэтому не думай, что понимаешь его. Он был слабее меня в самом главном: он не смог убить меня. Должен был! Но эта его жалость… Черта людей, которую никому из нас не стоило перенимать. Я такой ошибки не допущу.
– Так у тебя и шанса не будет!
Он уже чувствовал, что Плутон перевоплощается, и точно – скоро тело его собеседника вспыхнуло ярким светом. Напасть на него в этот момент Амиар не мог, и дело было даже не в благородстве. Во время перевоплощения энергия великих чудовищ была слишком нестабильна, она постоянно менялась. Любая магия, направленная против нее, могла разрушить
