– Хватит прощаться, – возмутился Амиар. – Просто скажи мне, как это остановить, у меня есть сила!
– Иногда силы недостаточно, – признал Роувен. Он видел череду кровавых трещин, покрывающих его кожу, но боли не чувствовал, потому что боль была создана природой, как призыв к спасению, а его обреченное тело уже поздно было спасать. – Близнецы… кто там из вас кто, все время путаю? У спокойненькой, Диаманты, и так все нормально, этот ее муж не даст ей наворотить дел, даже когда она не в духе. Эвридика, перестаньте с Инанисом таиться по кустам, все и так все видят, вы только себе мешаете. Амиар, Дана, за вас я как раз не беспокоюсь. Если вас не будут подставлять такие идиоты, как я, вы переживете все на свете. Сарджана…
Вот тут он запнулся. Да, ему нужно было торопиться, и до этого он говорил быстро, а перед ней тараторить не смог. Так странно… О легкой влюбленности легко и говорить – чуть ли не стихами. Но подобрать слова для большой любви куда сложнее, она слишком совершенна, чтобы облечь ее в звук.
Поэтому он так долго не решался сказать ей правду – и вот он дошел до черты, за которой второго шанса уже не будет.
– Я люблю тебя, – наконец произнес Роувен. – Я готов был скрывать это, пока было нужно, но не вечно. Прости за все глупости, что я наговорил тебе вначале… Ты была слишком идеальна, чтобы в это поверить. Ты и сейчас идеальна. Традиции запрещают даже думать об этом, не то что говорить? Да побоку мне традиции, я люблю тебя! И мы бы изменили их, если бы остались, ведь правда? Кому менять законы, если не лидерам? Я хотел бы быть с тобой, всегда, быть твоим мужем, потому что я не очень-то ценю простую дружбу с теми, кого люблю. Но раз этого не будет… прости, что подвел тебя. И спасибо, что ты была у меня, потому что благодаря тебе все не так уж плохо сейчас. Я оставляю мир, в котором есть ты, только это я и хочу сохранить.
Он надеялся, что она ответит ему. Хотел этого! Он слышал, как кто-то плачет рядом с ним… Как многие плачут. Но он больше не смотрел на них, не мог. Его темнеющее зрение было обращено на Сарджану, он хотел, чтобы ее лицо стало последним, что он увидит в жизни, хотел услышать ее голос.
Но она ничего не сказала. Сарджана наклонилась к нему и поцеловала его, и это говорило больше, чем любые слова. Роувен давно об этом мечтал – а теперь, получив, убедился, что реальность порой лучше любой мечты.
Открытие было горько-сладким, потому что ее поцелуй доказывал: она может нарушить традиции. Он напрасно сомневался в ней. Сарджана приняла бы его предложение, позволила бы ему любить себя, так, как он всегда хотел…
Но раз ничего не вышло, Роувен отдал все, что у него оставалось, этому поцелую. Он знал, что через секунду поток времени подхватит его, разорвет на части, не оставит им даже тела для погребения. Но он ни о чем не жалел, потому что в этот день он спас Огненного короля.
Глава 22. Вопреки всему
Хиония прожила на свете почти век и прекрасно изучила все заклинания своего клана. Но некоторые казались ей настолько невероятными, что она недоумевала: зачем их вообще придумали? Для чего создана магия, неподвластная ни одному живому существу?
Так было и с возвращением в прошлое. Если бы кто-то мог вернуться назад и исправить ошибки, мир был бы совсем иным! Но это заклинание требовало слишком большой силы. Именно это было главным его недостатком, даже не то, что пришлось бы заплатить жизнью за одно путешествие. Фанатиков, таких, как Рошель, хватало, однако у них, к счастью, просто не было нужного запаса энергии.
Так что она была убеждена, что никогда такого не увидит. И вот увидела! Все разворачивалось прямо перед ее глазами, а она все не могла поверить, что это по-настоящему. Не может быть, не с Роувеном! Как бы она ни злилась на него из-за его милосердия к Рошель, она никогда не желала ему смерти. Он же легенда, а легенды не умирают! Но если и умирают, то только так, как сейчас: в невозможном заклинании.
Она отчаянно надеялась найти решение. Она ведь тоже из клана Интегри, она должна придумать, как обмануть время! Но именно времени ей и не хватало, и в этом чувствовалась определенная издевка. Нет, нельзя, невозможно…
Ей только и оставалось, что отпустить Роувена с миром, он заслуживал это. Такую жестокую необходимость признали все – кроме одного человека.
Сарджана Арма, только что нарушившая все традиции, прервала их поцелуй, но не отстранилась от Роувена. Она даже сейчас казалась Хионии мраморной статуей, слишком совершенной, чтобы быть живой.
– Прости, – прошептала Сарджана, глядя ему в глаза. – Но я не могу тебя потерять. Я уже лишилась на этой войне одного дорогого человека, и больше я не выдержу.
Роувен не смог спросить, что она имеет в виду, а она не стала объяснять. Сарджана сняла кольцо, которое носила на безымянном пальце, как обручальное, и положила ему на грудь.
Кольцо, заряженное ее силой, мгновенно вспыхнуло. Свет окружил Роувена со всех сторон и обрел новую форму. Теперь он был похож на смолу – или, вернее, на кристалл, мигом затвердевший. Вначале прозрачный, он сменил свет, налившись насыщенным изумрудным сиянием.
Сарджана отошла в сторону, а на земле остался только полупрозрачный кристалл, в котором угадывался силуэт Роувена. Хиония чувствовала энергию, исходящую от артефакта. Этой силы было достаточно, чтобы сдержать любое колдовство – даже ход самого времени! Находясь там, Роувен словно оказывался вне миров, в особом пространстве, где существовал он один и никто не смог бы добраться до него.
Ни о чем подобном Хиония раньше не слышала, но это заклинание вполне могло оказаться изобретением Сарджаны.
Дана, испуганно прижимавшаяся к Амиару, опомнилась первой:
