Коммандер внушал доверие своими седыми волосами и прямой спиной, своей парадной формой в первый день учебы, когда улыбался новым, жаждущим знаний кадетам, и в день выпуска, когда они улыбались ему – самодовольно, чуть ли не подмигивая. Все остальное время он прятался у себя в кабинете, боялся отвечать на телефонные звонки, боялся стука в дверь, боялся ночей и боялся рассветов.
Теперь его не было. Старшего суперинтенданта Франкёра тоже не было. «Спеклись», так сказать, и двусмысленность этого слова не ускользнула от Ледюка.
В данный момент профессор Ледюк ждал стука в дверь.
Он не волновался. Он был Герцогом[8]. И все здесь принадлежало ему.
Арман Гамаш шел по длинному коридору. Старое здание академии, где за несколько дет до этого он преподавал, было снесено, и теперь академия размещалась в новом сооружении из стекла, бетона и стали на Южном берегу Монреаля[9].
Хотя Гамаш ценил традиции и уважал историю, он не оплакивал потерю прежней академии. Это был всего лишь кирпич и цемент. Значение имело не то, как выглядело здание, а то, что происходило внутри.
За Гамашем шли два агента полиции, специально отобранные для данного случая и предоставленные в его распоряжение Терезой Брюнель.
Он остановился у двери. Последней в его списке. И без колебаний постучал.
Ледюк услышал стук в дверь и неожиданно для себя легонько вздрогнул. В глубине души он до последнего надеялся, что никакого стука не будет.
Тем не менее он не беспокоился.
Он встал, повернулся к двери спиной, сложил руки на широкой груди и уставился в огромное, от пола до потолка, окно, выходящее на спортивную площадку, покрытую нетронутым снегом.
Гамаш ждал.
Он слышал, что агенты у него за спиной начинают переступать с ноги на ногу, проявлять нетерпение. Он почти видел, как они переглядываются, хмурятся.
Но он продолжал ждать, сцепив большие руки за спиной. Нет нужды стучать еще раз. Человек внутри услышал стук и начал свою игру. Но то была игра с одним участником.
Гамаш не собирался ему подыгрывать. Вместо этого он думал о том, как наилучшим образом воплотить в жизнь свои планы.
Серж Ледюк не был проблемой. Он не был даже препятствием. Напротив, он был частью плана.
Ледюк смотрел в окно и ждал следующего стука. Резкого удара. Нетерпеливого барабанного боя. Однако ничего не услышал.
Неужели Гамаш ушел?
Сильвен Франкёр всегда говорил, что старший инспектор Гамаш – слабак, прячущий свою слабость за обманчивым обликом мудреца.
«Его истинный талант состоит в умении морочить голову другим, убеждая их в том, что он талантлив, – не раз говорил прежний глава Квебекской полиции. – Арман Гамаш, образец целостности и мужества. Какая чушь! Думаешь, почему он меня ненавидит? Потому что я знаю его истинную цену».
К тому времени, когда начинались такие разговоры, Франкёр уже успевал принять несколько порций виски и становился болтливым и более агрессивным, чем обычно. Большинство его подчиненных знали об этом и находили предлог, чтобы убраться подальше, после того как он осушал третью порцию. Но Серж Ледюк оставался, возбужденный этой игрой, к тому же ему просто некуда было идти.
Навалившись на стол, Франкёр смотрел мимо бутылки виски «Баллантайнс» на тех, кто еще не успел уйти. Его лицо наливалось кровью и яростью.
«Он трус. Слабак, слабак, слабак. Нанимает к себе всякие отбросы. Агентов, которые никому больше не нужны. Тех, кто получше, выкидывает. Гамаш подбирает мусор. И знаешь почему?»
Ледюк знал почему. Он уже слышал эту историю. Но если знакомые слова звучали в воздухе, отравленном запахом виски и злобы, это еще не означало, что они неверны.
«Потому что он не любит конкуренцию. Он окружает себя лизоблюдами и лузерами, чтобы выглядеть получше на их фоне. Он ненавидит оружие. Боится его. Трус долбаный. Стольким людям заморочил голову. Но не мне».
Франкёр встряхивал головой, и его рука тянулась к пистолету в кобуре на поясе. К тому пистолету, из которого Арман Гамаш и убьет его, когда настанет день.
«У нас не полиция неженок, – любил говорить Франкёр на собраниях, когда недавние кадеты академии получали статус агента и заполняли коридоры управления, словно вода из пробитого корыта. – У нас не полиция добрячков. У нас полиция сильных людей. Не зря мы называемся силовой структурой. Мы используем силу. Мы и есть сила. С которой все должны считаться».
Это всегда вызывало аплодисменты выпускников и легкое беспокойство у родственников, собравшихся в аудитории.
Старшего суперинтенданта Франкёра это мало волновало. Его слова предназначались не для родителей и дедушек с бабушками.
Во время периода обучения Франкёр раз в месяц наведывался в академию и оставался на ночь в роскошных покоях, отведенных специально для него. После обеда он приглашал нескольких избранных выпить с ним в большой гостиной, выходящей на огромную спортивную площадку. Он потчевал кадетов, жадно ловивших каждое его слово, страшными историями о великих опасностях, о чреватых смертью расследованиях, ловко приправляя их курьезными анекдотами о смешных преступниках и нелепых ошибках.
А потом, решив, что время пришло, Франкёр вкладывал в свои истории тот смысл, ради которого он их и рассказывал. Квебекская полиция должна не охранять население, а охраняться от него. Граждане – их враг.
Кадеты могут доверять только своим коллегам в полиции. Однако и тут им следует быть настороже. Кое-кто из полицейских лелеет намерение разрушить полицию изнутри.
Серж Ледюк смотрел на молодые лица и широко раскрытые глаза и видел, как они меняются по прошествии нескольких месяцев, нескольких лет. И он восхищался искусством старшего суперинтенданта, который столь умело создавал таких маленьких монстров.
Старший суперинтендант Франкёр ушел в мир иной, но его наследство осталось в плоти и крови, в стекле и стали. В холодных, жестких поверхностях и острых кромках здания академии и в агентах, которых он сотворил.
Сама новая академия казалась простой, даже классической. Она выросла на земле, отчужденной у округа Сен-Альфонс, поскольку потребности полиции имели приоритет перед потребностями граждан.
Академия была спроектирована как четырехугольник, в середине располагалась спортивная площадка, со всех сторон окруженная ярко освещенными стенами. Проникнуть туда можно было через единственные ворота.
Внешне все это имело вид прозрачности, но в то же время и неприступности. Наподобие феодального владения.
Серж Ледюк смотрел на четырехугольник стен. Он подозревал, что сегодня его последний день в этом кабинете. Его последний взгляд на спортивную площадку.
Стук в дверь подтвердил это.
Но он не уйдет отсюда покорно. Если новый коммандер считает, что может войти и занять его территорию без борьбы, то он не просто слабак, но еще и глупец. А глупцы получают то, что заслуживают.
Поправив кобуру на ремне и надев пиджак, Ледюк подошел к двери и открыл ее. И оказался лицом к лицу с Арманом Гамашем. Ледюк инстинктивно откинул назад голову.
– Чем могу служить?
Он никогда не разговаривал с
