Он увидел понимание в глазах Анны. Его слова принесли ей облегчение.
– Конечно, император согласился со мной, – продолжал Константин. – Он сказал, что Карл Анжуйский уже сейчас замышляет еще один поход, а мы не готовы обороняться. Мы все погибнем, наш город будет сожжен, а те, кто выживет, будут изгнаны, возможно, на этот раз навсегда.
Анна всматривалась в лицо собеседника, в его глаза.
– Господь спасет нас, если на то будет Его воля, – мягко сказала она.
– Бог всегда спасает свой народ. Но при условии, что мы Ему верны. – Епископ наклонился к ней через стол. – Мы не можем уповать на мирское, предавая свою веру в Господа, а потом, когда станет плохо, снова обратиться к Нему и ждать, что Он спасет нас!
– Что же нам следует делать? – быстро спросила Анна.
Нельзя позволять Константину отклоняться от интересующей ее темы.
– Виссарион Комненос был категорически против унии, ратовал за чистоту и непоколебимость веры. Многие превозносят его, рассказывая о том, каким великим человеком он был. Что он собирался предпринять? – Она постаралась, чтобы этот вопрос прозвучал непринужденно, обыденно.
Константин напрягся. Вдруг в комнате стало так тихо, что Анна услышала шаги слуг в коридоре.
Наконец епископ глубоко вздохнул. И заговорил, не отрывая взгляда от стола:
– Боюсь, Виссарион был мечтателем. Его планы были вовсе не столь практичны, как думают люди.
Анна была поражена. Неужели она наконец приблизилась к истине? Женщина старалась сохранять простодушное выражение.
– А что именно они думают?
– Виссарион много говорил о том, что Пресвятая Богородица нас защитит.
– Да, – быстро произнесла Анна. – Я слышала, что он много раз рассказывал историю о том, как давным-давно император выехал из ворот города, осажденного варварами. В руках он держал икону Пресвятой Богородицы. Когда предводитель варваров увидел ее лик, он тотчас упал замертво, а его армия разбежалась.
Константин улыбнулся.
– Думаете, император Михаил смог бы снова это сделать? – спросила Анна. – Вы верите, что это удержало бы венецианцев и латинян от того, чтобы напасть на город с моря? В душе они настоящие варвары, – добавила она иронично, – но ум их коварен.
– Не верю, – нехотя признался Константин.
– Не могу себе представить Михаила Палеолога в такой ситуации, – произнесла Анна. – А Виссарион не был ни императором, ни патриархом.
Хотел ли Виссарион стать патриархом? Он даже не был рукоположен! Или был? Может, это и было его секретом? Она не могла упустить свой шанс.
– Если Виссарион был не более чем мечтатель, зачем кому-то было его убивать?
На этот раз Константин ответил не раздумывая:
– Не знаю.
Анна ожидала чего-то подобного, но, взглянув на гладкое лицо епископа, с которого постепенно уходила тревога, поняла, что он лукавит. Было что-то, чего Константин не мог ей рассказать, возможно, что-то, что Юстиниан открыл ему на исповеди. Анна попробовала зайти с другой стороны.
– Виссариона пытались убить несколько раз, – мрачно произнесла она. – Кто-то, должно быть, чувствовал, что он представляет собой серьезную угрозу. А может, он мог нарушить чьи-то планы, которые оказались важнее, чем безопасность и моральные устои?
Константин не выразил согласия, но и не стал ее прерывать.
Анна наклонилась к нему через стол:
– Никто не заботится об интересах Церкви больше, чем вы. И никто не сможет служить ей так искренне и достойно. Это наверняка понимают жители Константинополя. Мужество ни разу вас не покинуло.
– Благодарю тебя, – сказал Константин скромно, но его лицо сияло от удовольствия.
– Я боюсь за вас, – призналась Анна, понизив голос. – Если кто-то решил убрать Виссариона, приносившего гораздо меньше пользы, чем вы, вдруг он попытается убить и вас?
Епископ резко поднял голову. Его глаза удивленно распахнулись:
– Ты так считаешь? Кто станет убивать священника за то, что он проповедует Слово Божье?
Анна опустила взгляд, потом снова подняла его на собеседника:
– Если император решил, что Виссарион усложнит заключение союза с Римом и таким образом поставит под угрозу существование города, не мог ли он сам приказать убить Виссариона?
Константин дважды открывал рот, чтобы что-то сказать, – и не произнес ни звука.
Неужели он и в самом деле не думал об этом? Или же просто был уверен, что это неправда, потому что знал настоящего убийцу?
– Вот этого я и боюсь, – сказала Анна, кивая головой. – Пожалуйста, будьте очень осторожны. Вы – наш духовный лидер, наша единственная надежда. Что нам делать, если вас убьют?! Мы впадем в отчаяние, и это может закончиться всплеском насилия, который разрушит не только Византию, но и надежду на объединение народа. Подумайте, что станет с душами тех, кто будет вовлечен во все это и запятнает себя грехом? Люди будут умирать без отпущения грехов, ведь, если не будет вас, кто сможет им его даровать?
Константин продолжал смотреть на нее. Он был в ужасе от ее слов.
– Я должен продолжать, – сказал епископ. Его тело пронизывала дрожь, лицо налилось кровью. – Император и его советники, новый патриарх – все они забыли о культуре, которую мы унаследовали, о древнем учении, которое дисциплинирует ум и душу. Они готовы пожертвовать всем этим ради физического выживания под властью Рима с его суевериями, напыщенными святыми и простыми ответами на вопросы. Их кредо – насилие и наглость, продажа индульгенций и погоня за деньгами. В душе они – настоящие варвары. – Он смотрел на Анну так, словно в этот момент отчаянно нуждался в ее понимании.
Ее смутила его горячность, и она не нашлась, что сказать.
Когда Константин снова заговорил, его голос был наполнен болью.
– Анастасий, скажи мне, зачем бороться за выживание, если мы перестанем быть самими собой, лишимся чистоты и величия? Чего стоит наше поколение, если мы предадим все то, ради чего жили и умирали наши предки?
– Вы правы, – ответила Анна. – Но будьте осторожны. Кто-то убил Виссариона – за то, что тот выступал против союза с Римом, – и устроил все так, чтобы во всем обвинили Юстиниана. А вы говорили, что он разделял вашу точку зрения. – Она наклонилась вперед. – Если причина его смерти не в этом, то в чем же тогда?
Епископ печально вздохнул:
– Ты прав, другой причины быть не могло.
– Пожалуйста, будьте осторожны, – повторила Анна. – У нас могущественные враги.
– Нам нужно привлекать на свою сторону влиятельных людей, – медленно кивнул епископ, словно именно она навела его на эту мысль. – Богатые и благородные, из старинных родов, люди, к которым станут прислушиваться остальные, – пока не стало слишком поздно.
Анна почувствовала, как у нее скручиваются внутренности, а ладони становятся влажными от страха.
– Зоя Хрисафес могла бы стать таким человеком, – задумчиво продолжал Константин. – Она пользуется огромным влиянием, близка к семейству Комненов и к императору. Ради Византии она сделает то, на что многие не отважатся. – Он слегка кивнул головой, на его губах мелькнула тень улыбки. – Если мы заставим ее увидеть в этом благословение Богородицы, Зоя согласится нам
