Анна была поражена. Ее вдруг осенила догадка. Зоя сказала, что передаст реликвию императору, а не Церкви. Знал ли Михаил, что именно Зоя собиралась его убить? Подарив ему икону, она надеется купить себе прощение?
Вслух Анна спросила:
– Почему я? Я совсем не разбираюсь в живописи.
Зоя выглядела удовлетворенной.
– Я тебе доверяю, – вкрадчиво сказала она. – Ты не предашь меня, в противном случае ты себя выдашь… и подведешь Юстиниана. Не забывай, как много мне о тебе известно.
– Я не могу отправиться в Иерусалим в одиночку, – заметила Анна, хотя ее сердце забилось от радости.
Иерусалим находился совсем недалеко от Синая. Возможно, ей удастся встретиться с Юстинианом. Зоя тоже об этом подумала?
– И не смогу возвратиться без сопровождения вооруженного стража, если буду иметь при себе столь ценную реликвию, – добавила она.
– Я и не собиралась отправлять тебя одну, – произнесла в ответ Зоя, глядя в окно на бледное небо. – Я уже сделала все необходимые приготовления для твоего путешествия и организовала его таким образом, чтобы тебе не угрожали никакие опасности. Кроме, конечно, тех, которые могут подстерегать во время плаванья, но их в любом случае не избежать. – Она улыбнулась. – Вскоре из Константинополя в Аккру отправится корабль, нанятый одним венецианским капитаном. Потом он, как я понимаю, в надежном сопровождении направится в Иерусалим. Они согласны взять тебя в свою компанию за вознаграждение, которое я заплачу. Капитан будет осведомлен о твоей цели, но больше никто.
– Венецианец? – с ужасом переспросила Анна. – Они позволят мне купить икону, потом отберут ее и, возможно, даже выбросят меня за борт, и вы так никогда и не увидите эту реликвию.
– Но только не этот капитан, – сказала Зоя, загадочно улыбаясь. – Его зовут Джулиано Дандоло. Я сказала ему, что это икона византийской Мадонны, для которой позировала дочь купца, возможно, его мать.
Анна стояла как вкопанная.
– А если я откажусь? – пробормотала она.
– В таком случае я перестану считать, что должна хранить тайну о… твоем естестве. Я всем ее раскрою – императору, Церкви, Дандоло. Ты этого добиваешься? Уверяю тебя, я молчать не буду, и не надо меня провоцировать.
– Я поеду, – тихо сказала Анна.
Зоя улыбнулась:
– Конечно поедешь. – Она взяла сверток со стола и передала его Анне. – Здесь деньги, указания для тебя, охранная грамота с подписью императора. Удачи тебе, и благослови тебя Господь. Пусть Пресвятая Дева тебя защитит. – И Зоя истово осенила себя крестом.
На переполненной судами пристани Анна разыскала трехмачтовый венецианский корабль с треугольными латинскими парусами и высокой кормой. Неф был довольно широким – она навскидку определила, что от борта до борта не меньше пятидесяти шагов. У трапа стоял моряк, который подтвердил, что это нужный ей корабль. Анна назвала свое имя и имя Зои, и ей разрешили подняться на борт. На палубе Анна нашла Джулиано. На нем был кожаный плащ и штаны, а не изысканная туника и плащ-мантия, которые он носил в Константинополе. Неожиданно он стал похож на настоящего венецианца и чужеземца.
– Капитан Дандоло, – представился он с твердостью в голосе, не глядя на Анну.
Что бы ни ожидало ее впереди, отступать было некуда.
– Зоя Хрисафес сказала мне, что ты согласился взять меня пассажиром на свой корабль и я смогу доплыть с вами до Аккры, а потом добраться до Иерусалима. – Анна говорила сдержанным тоном, и в ее голосе чувствовалось напряжение, нараставшее внутри нее.
Джулиано медленно обернулся. На его лице появилось удивление, во взгляде мелькнул проблеск узнавания. Через мгновение он вспомнил, когда и при каких обстоятельствах они последний раз встречались.
– Анастасий Заридес, – сказал венецианец тихим голосом, который не могли слышать моряки, тянувшие канаты и устанавливающие такелаж на расстоянии четырех метров от них. – Да, Зоя договорилась со мной о пассажире, но не сказала, что это будешь ты. С каких пор ты стал ее слугой? – с помрачневшим лицом спросил Джулиано.
– С тех пор как она получила возможность мне навредить, – ответила Анна, не уклоняясь от его взгляда. – Тем не менее сейчас она послала меня выполнить благородное поручение. Я должен привезти портрет, который принадлежит Константинополю.
– Портрет? Сказала ли она тебе, чей это портрет?
Анне хотелось дать ему честный ответ. Ложь отдаляла их друг от друга, но между ними уже лежала пропасть.
– Византийки из знатного рода, – ответила она, – но, судя по всему, ставшей жертвой какой-то трагедии.
– Почему Зоя так печется о нем?
– Думаешь, я задал ей этот вопрос? – сказала Анна, пытаясь придать своему голосу слегка ироничную интонацию.
– Думаю, что ты мог бы и догадаться об этом, – ответил Джулиано.
Анна не была уверена, прозвучала в его голосе мягкость или грусть.
Она отвела взгляд и посмотрела на бурные воды залива.
– Мне кажется, Зоя хочет приобрести этот портрет для того, чтобы получить больше власти, – ответила Анна. – Хотя, может быть, ее просто пленила красота этой женщины. Зоя – большая ценительница красоты. Я видел, как она любовалась закатом. Она смотрела на него до тех пор, пока все это, казалось, не отпечаталось в ее душе навечно.
– А у нее есть душа? – спросил Джулиано с неожиданной горечью.
– Ты думаешь, что искореженная душа лучше, чем полное ее отсутствие? Утрата того, что могло стать твоим, приносит самые сильные мучения: знать, что что-то было почти в твоих руках – но ты упустил это, позволил ему выскользнуть. Мне думается, что ад выглядит несколько иначе, чем его описывают. Это не негасимое пламя, раздираемая плоть и удушливый запах серы. Это вкус рая, который ты помнишь – но утратил навсегда.
– Боже мой, Анастасий! – воскликнул Джулиано. – Откуда у тебя такие мысли?
Он порывисто положил руку ей на спину. Это был чисто дружеский жест, не имеющий никакого отношения к проявлению нежных чувств. Спустя мгновение Джулиано убрал руку, и Анна перестала ощущать солнечное тепло.
– Поезжай с нами в Иерусалим и добудь эту картину для Зои, – бодро сказал он. – Мы отплываем завтра утром. Но полагаю, что ты об этом знаешь. – Джулиано рассмеялся, и, хоть и стал вскоре серьезным, в его глазах продолжали плясать веселые огоньки. – Между прочим, у нас никогда раньше не было корабельного лекаря.
Глава 58
Анна стояла у поручней корабля. День клонился к вечеру, и солнце низко стояло над горизонтом. Холодный ветер дул ей в лицо, а легкие наполнял резкий соленый воздух. Прошло несколько дней с тех пор, как они оставили берег Константинополя. Корабль уже успел пересечь Мраморное море и сейчас плыл по Средиземному. Анна начинала привыкать ходить по наклонной палубе во время бортовой качки, а также носить штаны, которые ей одолжили. В тунике и далматике было крайне неудобно взбираться по лестницам и протискиваться через узкие проходы. На корабле не было возможности
