Все было будто в замедленной съемки. Он развернулся, следя за траекторией ее тела и пытаясь прицелиться по движущейся мишени. Кэри, летящая к земле, держала свой пистолет наготове и тоже выжидала лучшего момента для выстрела. Она успела выпустить одну пулю до того, как столкнулась с асфальтом.
Ее живот, грудь и локти одновременно врезались в тротуар. Из ее легких разом выбило весь воздух. Не дыша, она осознала, что ее глаза крепко зажмурены, и заставила себя их открыть.
Где-то на периферии ее внимания прозвучал голос Кастильо.
"Охранник обезврежен! Охранник обезврежен! Всем отрядам перейти в наступление. Детектив Сэндз под ударом".
Кэри обшаривала глазами пространство вокруг себя. Ее взгляд миновал тело застреленного ею мужчины, лежавшего лицом вниз на асфальте, а затем нашел то, что ей было нужно.
В галерее первого этажа Чики все-еще сидел на Рэе и душил его. Она слышала прерывистое дыхание своего напарника, видела его пальцы, впивающиеся в руки сутенера в безуспешных попытках сбросить того вниз. Чики улыбался.
Кэри оглянулась на парковку и увидела, что к ним бегут офицеры из подкрепления. Но они были слишком далеко, у них не было шансов успеть вовремя. Она начала искать свой пистолет и обнаружила его лежащим метрах в полутора от нее.
Она попыталась дотянуться до него, но ее тело не послушалось. Ее легкие все еще пытались втянуть глоток воздуха, и ни на что другое у нее не было сил.
Обернувшись к Рэю, она беспомощно смотрела за тем, как выдавливают жизнь из тела ее самого близкого в мире человека.
Его пальцы ослабили хватку на запястьях Чики, левая рука упала на землю, а правая задержалась немного дольше. Казалось, что она тоже вот-вот обмякнет, но внезапно он совсем отпустил ее и вытянул в сторону, будто хотел схватить воздух ладонью вместо легких.
Затем Кэри увидела, как эта ладонь сжимается в кулак. Быстрее, чем могли заметить ее глаза, Рэй ударил кулаком в левый локоть Чики, и его сустав вывернулся внутрь, как у марионетки.
Чики рухнул на Рэя, и его вой был слышен даже поверх полицейских сирен. Через несколько секунд Рэй немного поерзал, и туша противника соскользнула вниз. Он перевернулся набок, поднялся на четвереньки и сверху вниз взглянул на человека, пытавшегося его убить.
Инглвудские офицеры на мгновение загородили Кэри обзор, но она все равно увидела, как Рэй занес кулак и опустил его Чики на лицо в быстром и невероятно мощном ударе.
А затем еще раз.
И еще.
К тому времени, как офицеры оттащили его в сторону, он успел отвесить не меньше полудюжины ударов.
Последним, что заметила Кэри, прежде чем потерять сознание, было то, что Чики больше не кричал. И не двигался.
Глава шестнадцатая
Кэри пришла в себя в машине скорой помощи – во второй раз за последние два часа. Она лежала на носилках, от грудины до пупка все болело. Над ней стояла женщина-врач и отслеживала ее жизненные показатели на мониторе.
"Долго я была в отключке?" – хрипло спросила Кэри, напугав врача, которая не заметила, что ее пациентка уже в сознании.
"Меньше пяти минут, по крайне мере так сказала ваша коллега", – ответила она, кивая на заднюю дверь машины.
Кэри бросила взгляд в указанном направлении и увидела Кастильо. Та стояла снаружи и говорила с кем-то, кого Кэри не было видно. Ее левая рука висела в повязке.
"Джейми", – позвала Кэри так громко, как позволяло ей горло. Юная офицер обернулась и, увидев, что Кэри очнулась, поспешила к ней.
"Как самочувствие, детектив?" – спросила она с нескрываемой озабоченностью.
"Пока не знаю. А ты?"
"Плечо потянула. В остальном – синяки и ушибы".
"А Рэй?" – спросила Кэри, с ужасом ожидая ответа.
"Думаю, с ним все будет нормально. Им занимаются на месте – не хотят переносить, пока не убедятся, что шея цела. Но он в сознании и ворчит. Это хороший знак, верно?"
"Ворчит – это хорошо. Можешь доложить обстановку в целом?"
"Я и сама только что об этом спрашивала", – сказала Кастильо. "Хенриксен сейчас подойдет. Уверена, он введет нас в курс дела".
"Как ты слезла с той перекладины?" – спросила Кэри.
"Ну, когда мне больше не нужно было волноваться, что меня подстрелят, я смогла подтянуться почти до самого верха. А там подоспели инглвудские офицеры и мне помогли".
"Ты что, занималась гимнастикой? Твой подъем выглядел впечатляюще".
"Неа. Но подростком я увлекалась паркуром. Я тогда была слегка чокнутой".
"Ты и сейчас слегка чокнутая".
"Кто бы говорил, детектив. Спрыгнуть с лестницы, с трехметровой высоты, чтобы застрелить парня, который целится в вас из пулемета? Нормальный человек такого не сделает".
"Мой напарник был в беде, я не могла иначе".
Кастильо пристально взглянула на нее, будто хотела сказать что-то еще, не могла подобрать слов, но в этот момент пришел сержант Хенриксен.
"Как вы, детектив?" – спросил он.
Кэри подавила желание высказать все, что она о нем думает, и она ответила просто: "Терпимо".
"Рад это слышать", – сказал он. "Я хочу попросить прощения за все, что там происходило. Это было не мое решение и не моя воля. Я подчинялся приказу".
"Я понимаю", – сказала Кэри, не смотря на остатки гнева. В конце концов, его вины тут не было. А ей еще нужно было его содействие. "Вы могли бы сообщить мне о результатах операции?"
"Я расскажу вам все, что знаю. Нам еще многое предстоит прояснить. Пока похоже, что вы втроем устранили всех плохих парней. Мы сейчас собираем клиентов по номерам. Кстати, пока не забыл: кажется, это ваши", – он протянул ей ее наручники.
"Я так понимаю, о том парне позаботились?" – спросила Кэри.
"Пока мы беседуем, он рыдает в патрульной машине", – ответил Хенриксен. "Мы допрашиваем всех, но пока похоже, что большинство из них общались с сутенерами только по смс. Пока не опознали никого из тех, кого нет в наших базах".
"А девочки?"
"Мы насчитали двадцать одну. Они еще в номерах. Мы не хотим забирать их до осмотра медиков. Все они были привязаны к кроватям, некоторые без сознания – под наркотиками или избитые до беспамятства. И вот еще что: эти парни буквально пометили девочек. У каждой на лбу написан номер".
Кэри и Кастильо переглянулись, на секунду потеряв дар речи от ужаса.
"Вы сказали, что насчитали двадцать одну", – нарушила Кэри молчание, собравшись с мыслями. "То есть, по-вашему, их было больше?"
"Ну, в мотеле двадцать четыре номера. И в тех трех пустых не заправлены кровати. Их определенно использовали. Но, возможно, девочек переводили из комнаты в комнату. Мы пока этого не знаем".
"А как насчет номеров на лбах?" – спросила Кастильо. "Вдруг это поможет? Какой номер последний?"
"Сложно сказать. Некоторые девочки так напуганы, что никого близко не подпускают. Но кажется, что номера случайные. У одно написано "двадцать семь", у другой – "сорок три", но мы
