В стеклянной витрине напротив входа в коридор просматривалось огромное выбитое отверстие с красными разводами по краям фасадного стекла. По всему залу беспорядочно разбросаны стулья, пластмассовые подносы, приборы.
В полуметре перед Лораном на полу расстилался труп молодой официантки, с которой оставалось только рассчитаться и выплатить чаевые.
За одним из столов сидела супружеская пара с ребёнком лет двенадцати. У мужа из затылка торчала вилка. Жена откинулась на пол с проломленной черепной коробкой. Их сын прижимал асфальт с того момента, как крюгер, держась за левую голень мальчика, выкинул его через витрину.
В дальнем конце зала в гордом одиночестве за столом сидел мужчина преклонного возраста с облокоченной о край стола тросточкой. Он тихо попивал чашку кофе и читал свежую газету. К счастью для таких, как он, не все типографии были ликвидированы, а значит ему предоставлялась возможность читать новости привычным дедовским способом, а не шаркая пальцем по сенсорной доске. Будь они прокляты, гаджеты 2047 года. Этот мужчина никуда не делся. Ему не пришлось помогать. Он сам умер от разрыва сердца.
На столе около входа остались нетронутыми один молочный и два фруктовых коктейля, которые заказали три студентки. Рванувшись к выходу, они натолкнулись на второго киборга. Сердцебиение первой девушки оборвалось от пережатой шеи, второй – из-за вдавленной вглубь переносицы, а третья отправилась в небытие после хлёсткого столкновения лба с холодной грязной протоптанной посетителями плиткой.
Между рядами раскинулось тело повара. Его белый халат сохранил свой естественный цвет, чего нельзя было сказать о колпаке. Из его головы торчал огромный тесак. Он рассёк голову повара ровно между мозговыми полушариями вплоть до переносицы.
Гаспар продолжал сидеть на своём месте. Его лицо погрузилось в остатки крабового салата, а кровь просачивалась в щели между осколками тарелки, треснувшей под натиском его головы и лапы КМ83—145.22. Чья теперь была очередь среди восьми пока что уцелевших клиентов – неизвестно.
Пятки воспламенились и сами помчали Лорана обратно по коридору в сторону пожарного выхода. Обстановка была хуже пожара. Когда голова развернулась, чтобы убедиться в том, что никто не гонится (пока), его ноги сами заплелись и туша француза с зашкаливающим пульсом рухнула на пол, на котором он долго не провалялся. В панике Лоран подбежал и прижался к закрытой двери, безуспешно дёргая за ручку, одновременно кидая взгляд на двери, ведущие в зал с клиентами… мёртвыми клиентами.
Господи, НЕТ! Мне не место среди жмуриков!
Серия попыток выбить дверь пожарного выхода плечом с небольшого разбега обвенчались провалом. Лёгкие работали во всю и качали кислород как насос. Они раздувались и сдувались подобно воздушному шарику в руках маленького ребёнка, который лишь с двадцатой попытки наполняет его воздухом. Каждое новое биение в груди становится всё сильнее. Сердце рвётся из груди наружу, как и всё тело хочет выбежать на улицу. Он снял со стены огнетушитель и ударил по дверной ручке. Со второго раза он выбил замок, и переполненные адреналином суставы задвигались как прогретые поршни. Перед ним открылась грунтовая площадка по обе стороны от выхода шириной в пять метров с кучей разбросанного хлама. Ему присмотрелась парочка мусорных баков справа. Он забежал за эти баки, до отказа забитые продуктовыми отходами и пустыми тарами от полуфабрикатов. Он прилип к земле, подобрал под себя ноги и прижал ладонью губы, ощущая, как пропитанные горечью и кошмаром слёзы стекают по щекам и опускаются прямо на пальцы. Небывалый страх и панический ужас завладевал всем его телом до самых конечностей.
Прошло уже десять минут с тех пор, как Дэнни попросился в туалет. И вот он снова попросил сестру. Такси вырвалось из пробки, минуя светофор и растворилось в громадном потоке автомобилей.
– Сейчас-сейчас, Дэн. Потерпи ещё немного – уговаривала Сара, расправляя ладонями шевелюру братика, чтобы вернуть на его голову шапочку.
Судя по надписям на дорожных указателях до аэропорта оставалось два километра.
Обеспокоенная потерей времени в пробке, Сара достала телефон, чтобы прикинуть сколько времени было до регистрации на рейс Париж-Манчестер. На экране её телефона было 11:59. Времени хватит с лихвой для того, чтобы сводить Дэнни в туалет, купить ему в кафетерии шоколадный пудинг, а себе чашечку зелёного чая. Ещё останется минут пятнадцать, чтобы позвонить в Штаты родителям и узнать, как прошли похороны тётушки.
– Если хотите, я могу остановиться – спросил таксист. – Здесь по пути мой кузен держит ресторан. Я попрошу, чтобы вас пустили в уборную.
– О, нет. Спасибо, Месье. Вы очень любезны, но не стоит. Аэропорт уже рядом. Воспользуемся туалетом там. Но всё равно спасибо.
– Не за что. Я прекрасно понимаю. У меня у самого трое детей, так что…
– Но… это мой братишка. Хотя я стараюсь делать для него всё, что делают родители.
– Месье! – глядя в зеркало заднего вида громко обратился к остолбеневшему Дэнни водитель – тридцатидвухлетний араб с тунисскими корнями. – Вам очень повезло с сестрой.
Сару рассмешили эти слова. А точнее, громкое слово «Месье!», которым водитель будто отсалютовал трёхлетнему клиенту.
Поток автомобилей проехал под мостом, над которым свисал огромный экран. В этот момент на нём крутили рекламу, а когда ролик закончился, появилась надпись с рекламным слоганом «НАШ КРЮГЕР ПОЗАБОТИТСЯ О ВАС».
– Простите меня за любопытство, а откуда вы? Просто обычно я всегда начинаю разговор с этого вопроса, когда везу…
Впереди ехавший внедорожник внезапно вильнул в сторону. С огромной силой на скорости он перевернулся несколько раз, врезавшись в ограду. Вместо него перед такси выскочил КМ91—477.31. Решётка от радиатора на такси развалилась при контакте с киборгом. От резкого столкновения верхняя половина крюгера откинулась на капот так сильно, как будто под капотом находился огромный мощный магнит. Все внутренности, включая двигатель, смялись под натиском андроида. Подушка безопасности, сработавшая из покрытия руля, не спасла водителя. Набегавший слева киборг с размаху протолкнул в салон над водительским сидением свою стальную руку. После того, как осколки оконного стекла только начали осыпаться, стальной кулак помял в кровь голову таксиста.
После крика «ДЭННИ!» за секунду до столкновения, Сара схватилась за брата обеими руками и крепко прижала его к своей груди, настолько крепко, чтобы точно быть уверенной в том, что он находится в её объятиях и чувствовать, как её пальцы обхватывают его маленькое тельце. Она наклонила голову, готовясь к очередному столкновению. Из-за возросшей паники она не обратила внимания на крюгера-мокрушника. Она просто томительно проводила эти секунды в нескончаемом ожидании очередного столкновения, потому что ей казалось, что они попали в обыкновенную аварию, каких бывает тысячи по всему миру ежедневно. В каком-то смысле оно так и было. Только с одной лишь разницей: это была не авария, а катастрофа, и не автомобильная, а техногенная, серьёзнее взрыва атомной электростанции. Техногенная катастрофа планетного масштаба по специальному заказу одного психа.
Но готовилась Сара не зря. Крюгер на встречной полосе схватил белый пикап за дно и подкинул его, оторвав от земли. Пикап пролетел над спорткаром на соседней полосе, и тут же с невероятным грохотом пристроился к такси. Киборг, убивший таксиста, попал под пресс. Под авто-пресс, который по неосторожности для него устроил его собрат. Но это слово крюгерам ни о чём не говорило, оно было им чуждо. От удара кузов такси проскользил вправо, оставляя на асфальте слабые короткие следы стёртых резиновых покрышек, а Сару с Дэнни на руках откинуло в обратный конец заднего сидения. Её волосы раскинулись, укрывая голову ревущего брата. К счастью он не слышал плача сестры, ощущая лишь её трясущийся коченеющий от страха подбородок на своём затылке. Она сжала веки, давая просачиваться слезам между ними. Через разбитые окна по левую сторону доносились стуки врезавшихся во что-то автомобилей, которые вскоре сменили людские крики, заполнившие трассу.
С опаской Сара оттолкнула наружу заднюю дверь. Её глаза, обильно покрытые слёзными сгустками, лицезрели массовые казни на одном из парижских шоссе. Она потеснила к себе Дэнни, всё также не умолкающего от разрывающей изнутри истерики, и прикрыла ладонью его
