– Какой? – спросил доктор, убирая руки в карманы халата.
Я рассказал ему о девочке, которую видел вчера.
– У неё четвертая стадия рака. Ей уже ничего не поможет, – произнес доктор.
«Вы и про меня так говорили», – подумал я, но вслух сказал:
– А были они сегодня?
– Да, я им выписал рецепт. Возможно, они еще в клинике. А возможно, уже выехали.
– Они были на своей машине?
– Да, у них золотистый седан.
Я вспомнил, что когда проходил через стоянку к больнице, мое внимание привлекла необычного цвета машина.
– Возможно, они еще не выехали. А что?
– Ничего, просто интересно, – ответил я и, еще раз поблагодарив доктора, вышел.
Быстрым шагом я направился к выходу из клиники. Раз они были, возможно, еще тут, то я смогу помочь им.
Я вышел на улицу именно тогда, когда золотистый седан разворачивался, чтобы выехать со стоянки на дорогу. Отсюда они не услышат мой крик. Мне оставалось одно – выбежать на дорогу раньше них. Долго не раздумывая, я бросился бежаться по кирпичной дорожке, ведущей от клиники к основной дороге. Я бежал, не жалея сил, расталкивая прохожих и не обращая внимание на их недоумевающие взгляды.
Золотистый седан пропал из моего поля зрения, потонув в глубине стоянки. Я же молил вселенную, чтобы она подарила второй шанс маленькой девочке. Мне не хотелось думать, что девочка болеет потому, что это её карма или карма родителей.
И вселенная меня услышала. Я выбежал на дорогу прямо перед золотистым седаном. Прозвучал длинный визг шин и бампер машины слегка коснулся моих ног.
– Вы что – сумасшедший?! – крикнул мужчина в строгом костюме.
Но потом, когда он узнал меня, его взгляд стал мягче. Я подошел и, с трудом справляясь с дыханием, сказал:
– Я могу помочь вашей дочери.
Его жена с заплаканными глазами сидела рядом, а девочка на заднем сидении. Девочка тоже узнала меня и улыбаясь, помахала мне.
Женщина с надеждой в глазах положила руку на плечо мужа. Он посмотрел на неё. Потом повернулся ко мне и спросил:
– Как?
Я вытащил из конверта первый снимок и направляя на солнце сказал:
– Смотрите, видите тут темное пятно?
– Да.
– А это вчерашний снимок, на нем нет темного пятна.
– И что?
– У меня была неизлечимая злокачественная опухоль.
– И как вы выздоровели? – спросила женщина заинтересованно и с надеждой.
Так как мы задерживали движение, водители машин, следующих за седаном, стали сигналить и кричать.
Я назвал улицу.
– Поедем туда, а по дороге я все вам расскажу.
Мужчина замялся, но, встретив умоляющий взгляд жены, сказал:
– Садитесь.
Я забрался в машину и, улыбаясь девочке, сказал:
– Привет, маленькая!
– Привет, большой! – ответила девочка и захихикала.
Я улыбнулся шутке ребенка и принялся рассказывать родителям про Балараму.
– Как бы это ни показалось для вас удивительным, – подытожил я, – снимки говорят сами за себя.
– Мы поверим во все, – обрадовалась женщина, – лишь бы это помогло!
– А ты веришь в ангелов? – встревая в разговор, спросила девочка у меня.
«После встречи с целителем я готов поверить во всё», – подумал я, но вслух сказал:
– Верю, а ты?
– Тоже верю, – ответила девочка.
Несмотря на болезнь, в её глазах был тот самый блеск, который побуждает ребенка познавать мир вокруг.
– Как думаешь, я буду хорошим ангелом?
Понимая, к чему клонит ребенок, я, с трудом сдерживая слезы, сказал:
– Ты уже ангел для своих родителей. А когда подрастешь, у тебя будут свои ангелочки.
– Думаешь, подросту?
– Глория, – подал голос до этого молчавший отец, – не приставай к человеку.
– Все хорошо, – сказала я ему, а девочке ответил:
– Обязательно подрастешь, станешь мамой, а потом еще и бабушкой.
Девочка развеселилась и, хлопая в ладоши, воскликнула:
– Здорово!
Когда мужчина назвал девочку по имени, новая волна дрожи прошла по моему телу. В этой волне смешались два чувства: одно состояло из любви и страсти к взрослой Глории, которая ждала моего звонка, а вторая – волна внутренней уверенности, что я поступил правильно по отношению к маленькой Глории. Случайно таких совпадений не бывает.
Всю оставшуюся дорогу мы с Глорией играли в игры, которым она меня научила. Девочке было весело. Она много смеялась и шутила, побуждая и меня, и маму, и даже хмурого отца улыбаться. В эту минуту я понял, какого счастья хотел себя лишить, отказываясь заводить семью. Мне захотелось иметь своего ангелочка, а может, и нескольких.
– Вот тут нужно налево, – указывая дорогу, сказал я.
Отец Глории послушно свернул.
– Теперь прямо и направо, – подсказал я.
Если на меня с Ричардом местные не обращали никакого внимания, то золотистый седан пригвоздил их взгляды к машине. Детишки перестали резвиться и, следуя примеру взрослых, уставились на машину.
– Ближе к подъезду остановите, – сказал я.
Погладив девочку по голове, я вышел. Её отец последовал за мной.
– Ты пока сиди в машине, – сказал он жене. – Вначале посмотрю, что за целитель.
– Вам целителя не покажут, – начал я, но мужчина даже не стал меня слушать и, войдя в подъезд, повернулся ко мне и сказал:
– Вы идете?
– Ну ладно, будь по вашему, – сказал я и направился к подъезду.
Я поднялся на второй этаж. Отец Глории был чуть позади. Я встал возле черной двери и постучал.
Дверь со скрипом открылась и к нам
