– Генерал не имеет привычки опаздывать, он будет здесь через шесть минут.
Действительно, ровно в указанное время послышались энергичные шаги, и в приемную вошел подтянутый генерал-майор с короткой седой бородкой.
– Здравствуйте. Вы ко мне?
– Да, ваше превосходительство. Я изложил суть дела адъютанту…
– Тогда я приму вас, как только ознакомлюсь с его докладом.
Лыков подождал совсем немного и был приглашен в кабинет. Поручик впустил полицейского, но сам не ушел, сел сбоку. Командир завода начал:
– Павел Иванович, – кивок в сторону Самоквасова, – сообщил мне о вашем деле. Теперь я хотел бы услышать все из первых уст. Называйте меня Всеволод Всеволодович.
– Слушаюсь. Я прибыл в Казань по поручению императрицы, дело касается похищенной два года назад чудотворной иконы…
Генерал, не выказав удивления, внимательно слушал. Сыщик продолжил:
– Странным образом поиски иконы вывели меня на преступников, которые, по всем признакам, воруют с окружных складов оружие и боеприпасы. Под подозрение попали подполковник князь Вачнадзе и военные чиновники братья Лямины. Когда я обратился за содействием к командующему войсками округа и показал ему письмо военного министра, то вместо содействия получил отказ.
– Почему? – спросил Лукницкий.
– Полагаю, из-за неверно понимаемого чувства корпоративной чести.
– Это водится за Иваном Александровичем, – согласился генерал-майор. – Продолжайте.
– Время уходит, злоумышленники заметают следы, а командующий противится дознанию, – начал горячиться коллежский советник. – Вся троица уехала на ревизию в Саратов, на целый месяц. Когда они вернутся – если вернутся, – все уже будет подчищено. В стране неспокойно, она переполнена оружием, из которого каждый день стреляют. Разумеется, я написал своему начальству, и оно дало ход рапорту. Но ведь сколько времени пройдет, пока бюрократическая машина провернется. Поэтому, Всеволод Всеволодович, прошу у вас содействия. Тем более что оружейные склады, с которых воруют, находятся на территории вашего завода.
– Какую именно помощь вы желаете получить от меня?
– Обеспечить наблюдение за тем, что происходит на складах.
– Мы и так за ними наблюдаем, – возразил Лукницкий.
– Да, с внешней стороны. Поймите, чего я опасаюсь. Ведь с давних пор любимый способ жуликов замести следы – это устроить пожар.
Поручик вскрикнул, а генерал нахмурился. Через секунду командир завода заговорил, тщательно подбирая слова:
– Ваше предположение чудовищно. Но что, если в нем есть хоть гран правды? Все же взлетит на воздух: и окружные склады, и наш завод, и жилые слободы в придачу!
– О том и речь, Всеволод Всеволодович. Человек, которого я ищу, способен на любое преступление. На любое!
– Это князь, что ли? – удивился генерал.
– Вачнадзе просто жадная дрянь, забывшая о чести. Нет, тут верховодит другой человек. У него много имен. На Нерчинской каторге, например, он жил под фамилией Вязальщиков.
– Вязальщиков? – командир покачал головой. – Не слышал о таком.
– Он может быть где угодно и под любой личиной. Кроме того, у негодяя есть сообщники. Некоторых мы уже схватили. Но обороты хищений большие, Вязальщиков легко купит других. Например, есть некий Самсон-Гиммельстерн. Я нашел его визитку в комнате Вачнадзе. Необходимо проверить, что это за личность. Есть подозрения, что Гиммельстерн посещал ваш завод. Или останавливался в городке, а может быть, в слободах.
– Аксель Карлович его зовут? – спросил генерал и полез в ящик стола. – Вы такую визитку нашли?
Сыщик глянул и подтвердил:
– Да.
– Жулик! – убежденно заявил Лукницкий. – Я выгнал его из кабинета и приказал больше сюда не пускать. Так он к князю пошел, мерзавец!
– Выгнали? – оживился сыщик. – За что же так уважаемого негоцианта?
– А он предложил мне продать за границу вагон-другой пироксилинового пороха, – пояснил с раздражением генерал. – Из неучтенных запасов! А выручку положить себе в карман.
– За границу? Уж не в Абиссинию ли?
Командир завода пристально посмотрел на гостя:
– А вы не зря едите ваш хлеб, Алексей Николаевич! Да, речь шла именно про Абиссинию. Самсон-Гиммельстерн сообщил, что это частный гешефт Южно-Русского порохового завода. Но он якобы негласно одобрен правительством, поэтому никаких препятствий для отправки бездымного пороха туда не будет.
– И вы послали Фон-Самсона куда подальше?
– Прямо по матери.
Лыков помолчал, обдумывая услышанное, потом сказал:
– Вязальщиков и Фон-Самсон могут быть одним и тем же лицом. Как выглядел ваш гешефтер?
– Высокий, смуглый, очень уверенный. И какой-то неприятный. Чувствовалось, что у наглеца есть второе дно. И что он имеет богатый послужной список. Бывалый человек, это заметно.
– Он! – обрадовался сыщик. – Вот наглость… Но и сообразительность тоже.
– В каком смысле? – насторожился генерал.
– Он лишь один раз зарегистрировался в Казани под этой фамилией. Но наверняка живет здесь уже несколько месяцев. Полагаю, Фон-Самсон поселился где-то в Пороховых слободах. Они не подведомственны казанской полиции – очень удобно прятаться.
Лукницкий покосился на адъютанта. Тот снял трубку телефона, набрал две цифры и сказал:
– Срочно выясните, проживает ли в городке или в одной из слобод Аксель фон Самсон-Гиммельстерн. Записали? Доложить генералу немедленно.
Сыщик спросил:
– Вы дали поручение коменданту?
– Нет, – ответил Всеволод Всеволодович. – Тут все-таки секретное производство! Я учредил собственную службу безопасности. Негласную, конечно. Казенных денег ведь на это не дадут. Трачу из сэкономленных сумм, иногда добавляю свои. Если начальство узнает, меня накажут.
Лыков понимающе вздохнул: эх, Россия…
– Вернемся пока к князю Вачнадзе, – сменил тему генерал. – Наши караулы наблюдали подозрительную суету на складах ручного огнестрельного оружия. Обычно выемки или пополнение запасов делаются днем. А тут в сумерках приезжают возы, солдаты вместе с темными личностями их грузят… Я по-дружески рассказал об этом Карассу. Но тот лишь отмахнулся.
– А вы чем объясняете такую близорукость?
– Карасс сказал, что полностью доверяет своему начальнику артиллерийского управления. Но думаю, есть и другая причина. Коллеги из Казанского военного округа не считают нас, кадр порохового завода, офицерами. Хотя мы имеем офицерские чины, они относят нас к военным чиновникам. Дураки! Попробовали бы они воевать без нашего пороха!
Чувствовалось, что такое отношение коллег для Лукницкого оскорбительно. Он продолжил с раздражением:
– Военное собрание казанского гарнизона не выдвигает нас на выборные должности. Более того, мы даже не участвуем в голосовании. Ходим – слава богу, нас еще пускают, – но без удовольствия. Неприятно чувствовать себя человеком второго сорта. В том числе поэтому мы учредили собственное собрание. Оно, кстати, умнее казанского. Среди наших офицеров много лиц с высшим специальным образованием, и зимние доклады вызывают полемику, научные споры и переписку со всей Россией. Павел Иванович вот, например, с отличием закончил физико-математический факультет Петербургского университета по естественному разряду. А сейчас готовится к поступлению в Михайловскую артиллерийскую академию.
«То-то очкарик сразу мне понравился», – подумал Лыков.
– Поэтому командующий войсками округа и не отреагировал на мои предостережения, – закончил объяснение Всеволод Всеволодович. – Ну, уж после этого я не знал, куда еще обратиться.
– А почему не сообщили жандармам?
Генерал поморщился:
– Вы общались с полковником Калининым?
– Да. Он неглупый человек.
– Не дурак, это точно, – усмехнулся хозяин кабинета. – Но интриган, каких мало. Нет,
