Калинин пожал плечами и сменил тему:
– Все двойники вашего фигуранта носят вычурные имена, обычно иностранные с приставкой «фон». Что, если просмотреть в адресном столе других подобных? Вдруг еще кого найдем? И свежего, который сейчас в городе.
– Молодцом, Константин Иванович, – одобрил идею коллежский советник. – Я сам должен был догадаться.
Полковник приободрился и сказал:
– И не только приезжих. Вот есть, например, такой… – Он снова заглянул в справку: – Люпперсольский. Преподает в Родионовском институте географию.
– Борис Андреевич? – усмехнулся сыщик. – Нет, этот настоящий. Он известный путешественник, действительный член Географического общества, постоянный корреспондент журналов.
– Но фамилия…
– Мало ли на свете заковыристых фамилий? Кроме того, он слишком молодой. Человек, которого мы ищем, участвовал в экспедиции Ашинова в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году. С тех пор прошло семнадцать лет. А Борису Андреевичу примерно тридцать пять. Он что, семнадцатилетним махнул в Африку?
– Вот тут у меня копия формуляра вашего путешественника, – упрямо продолжил жандарм. – В нем сказано, что Люпперсольскому сорок один год.
– Неужели? – удивился питерец. – Хм. А на вид никак не скажешь. Но все равно Борис Андреевич не может быть Сайтани. Я сейчас докажу это. Помните, как тот попал в Россию? Тайком через Китай. И ему понадобились от Янковского чужие документы. Но у Люпперсольского же они были! И настоящие. Он вернулся бы домой безо всяких проблем, сдав свой заграничный паспорт в Одесской таможне. Зачем ему этот длинный крюк через Дальний Восток? На несколько лет, с пребыванием на каторге в должности писаря…
– Не знаю, не знаю, – пробурчал жандарм. – Все это требует проверки.
– Ну и проверьте. И потом, Константин Иванович, ваш подозреваемый помогал нашей военной разведке в Абиссинии. Полковник Артамонов это подтвердит, запросите его.
Полковник записал фамилию и сказал упрямо:
– Что будем делать? Предлагаю взять Люпперсольского в проследку. А то уж больно он смахивает на остальных «фонов». Постоянно куда-то уезжает, часть его жизни вообще не поддается проверке. Экспедиции в Африку на год-полтора. Шляется, где ему вздумается. Подозрительно!
– Но ведь он не Карлович, – попытался отшутиться Лыков. Однако жандарм был непреклонен и приказал подчиненным взять географа под наблюдение.
Алексей Николаевич решил не сидеть без дела и отправился в Адмиралтейскую слободу. До сих пор он не баловал ее своим вниманием. Но если уж смотреть почтовые конторы, то начинать надо со здешней. Хотя уже октябрь и скоро навигация встанет, торговля по Волге еще идет. Пристани в Устье и Бакалде работают в полную силу. Значит, и деловая корреспонденция в разгаре. Для Вязальщикова было бы естественно спрятать свои телеграммы в кипе чужих.
Коллежский советник предъявил открытый лист начальнику Адмиралтейской почтово-телеграфной конторы. Это ведомство входило в МВД, поэтому вопросов у почтовика не возникло. Сыщику выдали копии всех отправлений за август и сентябрь: посылок, бандеролей, денежных пакетов, заказных писем, телеграмм… Он разбирал их до вечера и уже хотел уходить ни с чем. Но вдруг ему повезло. В начале августа поступила телеграмма на фамилию Свенх. Она была из города Коврова Владимирской губернии. Некий Северьян Першин сообщал, что предложенная цена высока, но он готов приехать и поторговаться. Вроде бы обычное дело. Но Лыкова насторожила фраза: «Главный вопрос: подлинный ли товар?» Как ее понимать? Про выделанные кожи или кули муки так не говорят. А про чудотворный образ?
Алексей Николаевич вернулся на Воскресенскую и с полицейского телеграфа отбил экспресс Азвестопуло. Пусть срочно мчится в Ковров и выясняет, кто такой Першин. Что судачат о нем в городе? И не интересуется ли он случайно старинными иконами?
Отбив телеграмму, сыщик кое-что припомнил. Его конкурент ротмистр Прогнаевский навещал Ковров! Как же он забыл об этом? Уж не Северьяна ли искал жандарм? Он вполне мог, идя своими путями, выйти на ту же фигуру, что и Лыков.
Делать нечего, пришлось снова посетить ГЖУ. Полковник Калинин, увидав сыщика второй раз за день, удивился:
– Что случилось, Алексей Николаевич? Еще мысли в голову пришли?
– Константин Иванович, а где ваш временный помощник Прогнаевский? Давно он у меня под ногами не путался.
– Да опять куда-то укатил. Может, пассию какую завел? Ха-ха…
– А он не в Ковров подался?
Калинин внимательно посмотрел на сыщика и ответил:
– Алексей Николаевич, вы ведь с ним прямые соперники. Как же я выдам вам его тайну, если мы с Михаилом Васильевичем носим один мундир?
И питерец ушел ни с чем. Но теперь он хотя бы знал, что Прогнаевский действительно о чем-то пронюхал, и следы ведут к Северьяну Першину. Коллежский советник послал своему помощнику еще одну телеграмму, на этот раз зашифрованную. В ней он предупреждал Азвестопуло о наличии у него в городе соперника. И велел действовать осторожно.
Прошло несколько дней. Лыков курсировал между жандармами, полицией и пороховым заводом. Голубые мундиры развили лихорадочную деятельность. Они накрыли подпольную типографию в доме Сметанина на Засыпкиной улице. Внутри обнаружили лоскут бумаги с планом местности у Фуксового сада. Именно там находилась квартира начальника казанского отделения Московского жандармско-полицейского управления железных дорог подполковника Ахматова. А на столе валялся отчет о расходах на сумму три тысячи шестьсот рублей с пометками «Янычару» и «Лидии Павловне на орган». На квартире устроили засаду, в которую угодили несколько студентов университета. У одного в кармане нашли еще один план. Там было изображено место возле Лядского сада, по которому ежедневно проезжал на службу и обратно вице-губернатор Кобеко. Взрыв бомбы, гибель атамана и арест типографии обескровили казанскую ячейку эсеров. Кто уцелел, забился в щель; многие уехали прочь из города. Полковник Калинин торжествовал.
Полицмейстер тоже радовался, что в Казани стало спокойнее. Его люди здорово отличились. Сначала в облаве поймали крупного вора-рецидивиста по клике Козонок. А потом в Бутырке арестовали банду Кости Козыря из пяти головорезов.
Все эти дела не касались дознания Лыкова. Сыщик скучал и ждал новостей из Коврова. Наконец Азвестопуло прислал шифрованное донесение. В нем он сообщал, что Першин богач, старообрядец и коллекционер старинных книг и икон! Но это было еще не самое главное. Коллежский секретарь писал, что купец направился в Казань и будет в городе завтра в полдень. Азвестопуло едет в одном с ним поезде.
Алексей Николаевич оживился. Неужели развязка близка? Ему уже надоела его командировка. Хотелось домой, посмотреть на осеннюю невскую волну, пройтись тихими аллеями Павловского парка… И Ольгу повидать. А вместо этого он застрял в шумном городе, в котором до сих пор нет канализации, зато много неразгаданных тайн.
Лыков выпросил у генерала Лукницкого пролетку и ждал в ней появления ковровца. С рязанского поезда сошло человек сто. Который из них Першин? И где Сергей? Сыщик стал высматривать в толпе своего помощника, но вместо него увидел ротмистра Прогнаевского. Тот семенил с корзиной
