— Не стрелять! — громко напоминает Бастиан, не сводя глаз с вереницы выходящих из Собора детишек.
Взгляд шарит по лицам ребятни, ищет — и не находит. Бронежилет вдруг становится тяжёлым и жарким, пот стекает по спине, ворот рубахи давит горло. Так трудно оставаться Советником Каро, когда хочется броситься туда, в пролом, искать её, свою единственную bien-aimé, ради которой он сейчас здесь, а не отсиживается в Ядре. Но надо сохранять спокойствие, стоять на месте и смотреть в глаза каждому ребёнку, который выбирается по обломкам и спускается мимо него по ступенькам. «Это страшнее, чем самому быть в эпицентре перестрелки, — понимает Бастиан. — Нет ни напускного героизма, ни ненависти. Слёзы. Отчаяние. Страх. Эти дети запомнят, как ждали, что в любой момент по ним откроют огонь. Такое на всю жизнь останется».
Дети идут и идут. Хмурые подростки с напряжёнными лицами несут на руках зарёванных малышей. Девочки чуть старше Амелии держатся за руки, утешают друг друга, стараясь не смотреть на вооружённых полицаев. Дети спускаются по ступенькам и становятся вдоль стены, спинами к вооружённым людям и толпе. Бастиан ловит случайные взгляды, и ему становится тоскливо и жутко.
— Если и это моя ошибка… — шепчет он одними губами. — Где был верный выход?
Последними выходят взрослые: Ксавье Ланглу идёт, опираясь на плечо оружейника Тома Йосефа, рядом с ними Бастиан с удивлением видит рыжую подружку Рене Клермона. У девицы на руках кудрявый малыш лет трёх. Он смотрит Бастиану в душу тёмными, как спелая вишня, глазищами. Советник Каро отворачивается, жестом подзывает Канселье.
— Моя дочь, — запинаясь, говорит он. — Её нет среди них.
— Седьмой солгал? — приподнимает бровь начальник полиции.
Быстрым шагом Бастиан догоняет процессию, толкает священника в спину, обтянутую мокрой от пота рубахой. И мгновенно оказывается оттеснённым в сторону ребятнёй. Больше двух десятков детей становятся живым заслоном вокруг Ксавье Ланглу и Сорси Морье.
— Не трогайте! Прочь, месье! — звучат звонкие голоса мальчишек и девчонок. — Не прикасайтесь! Отец Ксавье, мы вас им не отдадим!
Один из полицаев даёт над головами детей автоматную очередь.
— Вниз! — командует Седьмой, и ребятишки послушно ложатся на ступени.
Бастиан поражённо смотрит на трёх девочек и четверых старших мальчишек, укрывающих собой Ксавье Ланглу и рыжую девку с орущим малышом на руках. Смотрит — и не может понять.
— Мари! — рыдают в толпе матери. — Пьер! Валери! Сезар! Кристо-оф!..
Дети у стены оглядываются, ищут взглядами родных. Одни робко улыбаются, другие плачут. Полицейские растерянно поглядывают на командование. Ждут распоряжений.
— Люди Азиля! — громко обращается Бастиан к толпе. — Ваши дети будут отпущены по домам, как только вы сложите оружие! Время пошло!
Меньше чем через минуту под ноги полицейских падают автомат и два арбалета. Женщина, что принесла оружие, виснет на краю пластикового щита и зовёт:
— Валери! Родная! Верните мою дочь!
Девчонка лет тринадцати, обнимающая Ксавье Ланглу, оборачивается.
— Я не уйду, мама! — кричит она. — Забери Жана вместо меня! За ним некому же… Жан Флёри! Жан! Скорее беги к моей маме!
Дети расступаются, пропуская светловолосого карапуза в одной длинной рубашке с обрезанными рукавами. Ребёнок бесстрашно проталкивается под ногами стоящих в оцеплении, и его тут же подхватывают чьи-то руки. На землю бросают обрезки труб, отобранные в столкновениях автоматы, самодельные арбалеты. Люди выкрикивают имена своих детей, волнуются. Странно: далеко не все дети тут же бросаются к матерям. Некоторых полицейским приходится отрывать от священника и его рыжей помощницы. Подростки напрочь отказываются уходить, стоят возле отца Ланглу плотным заслоном.
Бастиан отворачивается. Они не должны видеть, как мечется внутри него Зверь — пленённый в глубине зрачков белый морской хищник. Зверь тихо скулит, призывая ту единственную, что есть у него в этом мире.
— Канселье…
— Да, Советник?
— Доложите о жертвах операции.
— Жертв нет, месье Каро. Сработано чисто, стреляли в воздух, ни один ребёнок не пострадал. Среди взрослых двое ранено, но ничего серьёзного.
— Тогда где моя дочь? — не выдержав, кричит Бастиан.
Его вопль катится над толпой, заставляя людей притихнуть. Маленькая девочка в мокром, перемазанном грязью и ржавчиной светлом платье, вздрагивает, услышав отцовский голос. Она только что вылезла из сточной трубы, выходящей из обрывистого берега прямо к Орбу, и теперь со страхом озирается вокруг. Ей надо выбрать, куда идти, но когда тебе шесть, и ты в незнакомом опасном месте, решиться так трудно.
В тот же момент Рене Клермон прислушивается к чему-то посреди бушующей толпы, морщится, как от сильной боли, и, работая локтями, проталкивается в сторону набережной. Акеми Дарэ Ка покорно бредёт за ним. Синтен делает своё дело, и девушка смотрит на мир словно издалека, плохо осознавая, что вокруг неё происходит.
— Шаман! Куда? — окликает его растерянный Клод.
Рене улыбается, опустив голову. Улыбка выходит жутковатая.
— Последняя просьба, — с трудом выговаривает он. — Прикройте.
— Ты спятил? Тут вся полиция, толпа детей…
— А, и правда! Ну, можете поцеловать ноги Каро и завтра вернуться на работу.
Шаман делает шаг вперёд, и толпа скрывает его. Несколько секунд — и он уже стоит перед кудрявой рыжей крохой на берегу Орба. Амелия опасливо смотрит на него снизу вверх, пятится, обнимая стеклянный шар под мокрым платьем.
— Здравствуй, искра, — Рене присаживается перед девочкой на корточки, протягивает раскрытую ладонь. — Вот ты какая, оказывается.
Амелия растерянно моргает, трогает его пальцы. Несмело делает шаг навстречу.
— Здравствуй, принц. Ты совсем такой, как в маминой истории. Сейчас ты скажешь, что меня хочет Бог, — говорит она. — Мне это уже снилось.
— Бог? — задумчиво переспрашивает Рене. — Ну… да, наверное.
— Я пойду с тобой. Но у тебя не получится.
Рене поспешно кивает, перехватывает малышку за руку и ныряет обратно в толпу. Тут к нему присоединяются Клод, Акеми и Мартен.
— Шаман, ты охренел? — Мартен негодует. — Отпусти девочку, уже ничего не изменить, мы проиграли!
— Это вы проиграли, — невозмутимо отвечает Рене, пробираясь вперёд. — Не я.
Клод вскидывает автомат вверх, даёт короткую очередь в воздух. Толпа ахает, люди кидаются врассыпную. Рене подхватывает Амелию под мышку и шагает
