После проверки ментами содержимого сумки Охотника и покупки им билетов на тот же поезд, нам как-то предстояло «убить время» до него.
Решили прогуляться по городу.
Стемнело. На дворе декабрь. Морось. Снега нет. Пошли в сторону центра, как мы тогда решили. Идем втроём, по вечернему, мирному российскому городу. Разговариваем. Делимся впечатлениями за день. И вроде бы всё хорошо. Впереди отпуск и т. д… но что-то не то.
— Парни, а у вас тоже ощущение, что чего-то нам не хватает? — спрашивает Охотник.
— Ага. И я даже знаю чего? — улыбаясь, отвечаю я ему.
— Чего же?
— Автомата на плече и разгрузки с бк на груди.
— Точняк, — смеётся Клокер. — У меня те же чувства.
После некоторой прогулки по городу мы пришли к мысли, что это не наша тема.
— Предлагаю посидеть, отметить начало отпуска и встречу в каком-нибудь кафе, — говорит Охотник.
— Я не против, вот только где? — спрашиваю его.
— Можно в кафе, что рядом с вокзалом, — отвечает за него Клокер.
Короче, сообща решаем, что «встреча на Эльбе» должна состояться в кафе возле вокзала. Во первых, это рядом с местом остановки нашего транспорта, а во вторых… какая разница, где? Главное, что вместе.
Через 15 минут мы уже сидели там и отмечали первый день нашего отпуска. Подробности описывать не буду. Главное то, что вечер прошёл в братской и дружной компании.
Скажу честно, не пил я с тех пор, как уехал из дома на Донбасс. Дело в том, что у нас — в «Призраке», был сухой закон. Его нарушение каралось жёстко. Самое слабое из наказаний было — это несколько нарядов по роте. В худшем случае, можно было загреметь на подвал, с последующим отчислением из рядов вооружённых сил Новороссии. Вспоминается, как тот же Клокер вместе с Белым решили провести подобный эксперимент и выпили прямо в расположении. Дело было в субботу, когда разрешались увольнения и прочие послабления. Их «спалили». Помню, как Стилет вывел Клокера перед строем и при всех рассказал, что с ним будет за эту провинность. Белый не вышел тогда вовсе. Потому как был не в состоянии. В итоге обоих тогда пожалели и отправили дежурить по роте. Неделю! После этого Белый перевёлся в другое подразделение, но Клокер остался. Это был чуть ли не единственный такой случай употребления алкоголя на моей памяти, в нашей роте, за моё время пребывания там. Ну, если, конечно, не считать Михалыча. Но об этом, возможно, после. Не сейчас.
Наш поезд пришёл во время, по расписанию. Под парами выпитого коньяка и морозного, свежего воздуха, мы дружно и весело грузимся в вагоны. Мы — это я и Клокер. Охотник едет с нами, но уже через один вагон от нас. После проверки билетов. Клок решает навестить Охотника в соседнем вагоне и продолжить «отмечание» отпуска.
— Тавр ты как, со мной? — обращается он ко мне.
— Не, брат. Я спать. И тебе того же советую. Тем более, что тебе утром выходить. Помнишь?
— Да помню я. Короче, я ненадолго. Туда и обратно. Узнаю только, как он там и обратно.
Клокер ушёл, но обещал вернуться. Я же залез на свою верхнюю полку и уснул.
Проснулся я от того, что меня толкает проводница.
— Молодой человек, проснитесь.
— Что случилось? — спросонья спрашиваю я её.
— Я не могу разбудить вашего друга. Ему через полчаса выходить. Скоро Воронеж.
— Не вопрос. Ща разбудим…
— «Рота подъём!!!» — кричу я Клокеру в ухо.
Клок сразу вскакивает.
— Что случилось, где я? — не понимает он.
— На подводной лодке. Сейчас будем всплывать. Воронеж на горизонте.
Клок спрыгивает со своей полки и начинает лихорадочно собираться.
— Тавр, ты случайно мой паспорт не видел? — с надеждой спрашивает он.
— Последний раз я его видел на таможне. Ищи давай хорошо.
Но паспорт так и не нашёлся. В итоге Клокер прощается со мной и выходит на Воронежский перрон, но уже без него.
Впоследствии, как он мне потом сам рассказывал, возвращался он на Донбасс уже «по-чёрному». Границу перешёл по пояс в ледяной воде, вброд. Ночью. Где-то в районе Изварино. Вышел на дорогу и пешком добрался до Луганска. Тяга попасть обратно на Донбасс, причём в свою роту, у парня была огромная. И он попал. Но это уже отдельная история.
Утром меня разбудил Охотник.
— Тавр вставай. Ты как после вчерашнего. Нормально?
— Да вроде ничего. Ты в курсе, что Клок свой паспорт прое…л? Вы долго с ним там сидели?
— Блин, не помню. Мы ещё одну взяли. Потом я спать лёг, а он к себе пошёл. Короче, вставай. Я тебя жду. У меня там ещё осталось.
Примерно через полчаса после водных процедур я уже сидел в вагоне у Охотника. Второй день отпуска начинался с того же, с чего закончился первый.
На одном из перронов, когда вышли покурить, мы встретили ещё одного бойца нашей роты (правда бывшего) с позывным — Немец. Тот, оказывается, тоже ехал в нашем поезде и тоже в отпуск.
Остаток дня прошёл в дружной и весёлой атмосфере. Весь вагон радовался вместе с нами.
В Москву поезд прибыл вечером. На вокзале меня встречала любимая жена. Встречала в надежде на то, что я уже больше не вернусь на Донбасс… Но я вернулся!
Вернулся после новогодних праздников. А тогда, в декабре 2014 года, стоя на перроне Казанского вокзала и обнимая жену, я ещё не знал, что впереди у меня снова будет Алчевск.
А ещё Луганск, Новоазовск, служба в личной охране комбрига Мозгового, Ломоватка… ДЕБАЛЬЦЕВО… и много, много чего ещё!!!
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ВОЙНУ11 — января 2015 года. Москва. Казанский вокзал.
Я возвращаюсь на Донбасс. Возвращаюсь туда, откуда могу
