Позади новогодние праздники. Ёлка. Салют. Новогодний стол. Красивая, сверкающая огнями, мирная и сытая Москва… Рядом со мной, на перроне, стоит жена. Стоит и плачет. Она второй раз уже провожает меня на Донбасс.
Я еду не один. Со мной едет Макс, он же — «Москаль». Мой брат по оружию. Мы с ним из одной роты. Из роты СБ бригады «Призрак». Он тоже ездил в отпуск, как и я. Только уехал на пару дней раньше. И его тоже провожают. Его девушка.
Мы стоим вчетвером на московском перроне. Прощаемся. Идёт снег. До отхода поезда ещё 15 минут.
— Я знаю, что с тобой всё будет хорошо, и ты вернёшься. Правда? — спрашивает меня жена, как бы успокаивая вслух саму себя.
— Зай, ну конечно я вернусь, — улыбаюсь я ей в ответ. — Что со мной случится?
— Я буду за тебя молиться каждый день, — вытирая слёзы, говорит мне она.
— Спасибо, родная. Всё будет хорошо. Не плачь.
Я замечаю, что к вагону бегут двое. Мужчина и женщина. Замечаю их ещё издалека. И по мере приближения понимаю, что эти люди — мои родители.
— Это я им позвонила, сказала, что ты сегодня уезжаешь, — как бы оправдываясь, говорит моя Маринка.
— Зай, ну зачем? Не надо было. Ни к чему все эти проводы.
— Затем, что они тоже хотели тебя проводить. Не на курорт ведь едешь отдыхать. И не спорь. Так надо.
Мать с отцом, запыхавшись, подбегают к вагону. Я их обнимаю. Целую.
— Ели успели. Думали, опоздаем. Ну, здравствуй, сынок. Здравствуй, Марина, — обращается к нам моя мама.
— Сколько ещё до отправки? — спрашивает она у проводницы.
— Через 10 минут отправляемся, — отвечает та.
Я стою, смотрю на них. Улыбаюсь.
— Мам, ну зачем?
— Что значит зачем? Что за глупый вопрос. Ты на войну, кажется, едешь. Я что, не могу уже проводить своего сына?
— Да, Юр. Не говори ерунду. Вот, когда твои дети подрастут, ты нас поймёшь, — вступает в разговор отец.
— Ладно, не буду с вами спорить. Всё равно уже пришли.
— Ты всё с собой взял, что необходимо там, ничего не забыл? — спрашивает мама.
— Да. Всё на месте. Остальное получу там.
— Я ему котлет нажарила и пирогов сделала, сало в дорогу положила, — говорит жена.
— Да, мам. Меня провизией снабдили на неделю вперёд. С голода я точно не умру.
— Через пять минут отправление. Просьба, провожающим покинуть вагон, — кричит проводница.
— Ну, пора — говорю я своим близким.
Обнимаю, целую жену.
— Я тебя люблю, Зай. Помни об этом.
— Я тебя тоже. Возвращайся поскорей. Я буду тебя очень сильно ждать.
Целую мать, отца. Москаль прощается со своей девушкой. Заходим в вагон. Садимся в купе.
Они так и стоят, все вчетвером на перроне. Машут нам в окно. Мы им тоже. Снег медленно кружится и ложиться на их плечи. Поезд трогается с места. Ну, с богом. Поехали.
За окном догорает, январский зимний день. Мелькают дома и огни Москвы. Завтра люди в этих домах проснутся и поспешат по делам. Каждый по своим. Я же завтра буду уже далеко от сюда. Я снова еду на войну.
Достаю из кармана телефон и начинаю быстро писать. Пишу жене. Стихи.
Ну вот и всё. Сижу в вагоне. Я снова еду на войну… Твой взгляд ловил я на перроне. Что бы сказать, как я люблю. Люблю встречать с тобой рассветы. Закат, восход и даже день. Кричать из кухни: «Зай, ну где ты?» А в мае приносить сирень… Как жаль, что мал был этот отпуск. Мне снова нужно на войну. Ты знай, что я тебя родная. Одну люблю, боготворю! Ты мой родник в пустыне жаркой. Бронежилет в тисках огня. Моя ты радость и надежда. Моя ты жизнь, моя судьба!12 — января 2015 года.
Наш поезд прибывает на станцию Каменская.
Проводница открывает дверь вагона и мы, вместе с Москалём, вдыхая морозный воздух, выходим на вокзале славного города Каменск-Шахтинск.
Нам нужно успеть добраться до границы. Пройти таможню. И дальше на запад. К своим, в Алчевск.
— У тебя запрещённое что-то есть? — спрашиваю я Макса.
— Да ничего особенного. Если не считать пять ножей. Три из которых метательные.
— Ахринеть, — смеюсь я. — А чё так мало взял?
— Да мне и пяти пока хватит — улыбается Москаль.
— А ну, покажи.
Макс ставит свой армейский рюкзак на лавочку и начинает вытаскивать ножи. Повертев их в руке и оценив «на глаз» убойную и пробивную силу, говорю ему:
— Спрячь получше. Погранцы, если найдут, могут забрать. Сам знаешь.
— Да, я в курсе, — отвечает мне Макс, засовывая обратно ножи в рюкзак.
До границы добрались без проблем. Тем же маршрутом, что мы ехали с Клокером в декабре. Сели от вокзала на местный автобус, который нас довёз до Донецка. Нашего Донецка, российского. А не того, про который ты сейчас, читатель, подумал. Оттуда уже местный «бомбила» довёз нас до Изварино.
Выходим из машины. Достаём свои рюкзаки. Встаём в очередь на прохождение таможни. Праздники уже закончились, поэтому народу не много. Дежурный «по шлагбауму» даёт команду на проход. Идем вместе со всеми к таможенному пункту. Идём во всей красе. То есть по форме. Проходим паспортный контроль. К нам тут же подходит пограничник. Молодой лейтенант.
— Ребята что у вас там, в рюкзаках?
— Командир, да ничего такого, только личные вещи, —
