Проклятие Черного Аспида

другое чудовище, черное, как смоль, словно из недр земли воспарило ввысь, змеится кольцами длинный хвост, а размах крыла такой ураган поднимает, что столп-смерч пошатывается из стороны в сторону, а потом из пасти низвергает на летающего змея пыль, землю и острые ветки-копья. Дракон изворачивается, ныряя вниз и снова взмывает вверх, чтобы извергнуть на столп огненный водопад, и смерч начинает пылать изнутри, колыхаться и изрыгать горелые головешки. Руки-вихры сносят стволы деревьев, выкорчевывают вместе с корнями и швыряют в дракона. Когда попадает, тот сбивается с траектории, словно вниз летит и снова парит вверх, а у меня сердце от ужаса и волнения заходится. Я кулаки стиснула, глядя на них. Уже зная кто есть кто и моля бога защитить крылатое чудище, которое из дому меня похитило, которому сама смерти лютой желала, а теперь каждый раз, когда Лихо швыряло в змея ветки-копья, я замирала от ужаса, что попадет, что искалечит до смерти. Сердце защемило до адской боли, когда смерч кинулся вперед и обмотался вокруг дракона, словно сдавливая с такой силой, что дикий звериный вопль оглушил меня и всех остальных, и по щекам кровь из ушей пошла. Наверное, я закричала. Не знаю что. Кажется, имя его. Громко закричала, видя, как ветки впиваются в чешуйчатую мощь, протыкая ее, и от каждой раны дракон бьется в конвульсиях. И тут он дернулся сильно, крылья расправил через усилие огромное и столп в двух местах перерезал, и в ту же секунду изверг водопад огня прямо в рот-воронку, превратив смерч в огненное зарево. С потрескиванием искры на землю посыпались, а раненый Лихо начал уменьшаться в размерах, уходить в землю, издавая низкий стон, как порывы ветра гудят в проводах и ветках, бросаясь горящими корнями и золой. Рухнул на землю, рассыпаясь пеплом в разные стороны, и простонал.

— Пощадиии…

За ним камнем вниз полетел дракон, продолжая плеваться горящей магмой. Он упал где-то за деревьями с такой силой, что земля снова содрогнулась и словно волнами пошла, потом рябью, как гигантский океан. Вместо брызг комья земли летят в разные стороны. А на небе все еще зарево мерцает из горелых частиц пыли.

Воцарилась тишина. Все молчали. Никто даже с места не двигался. Я вырвалась из лап всадника и спрыгнула с коня. Не знаю, как осмелилась и как только никто не удержал, я бросилась к Врожке.

Он смотрел на макушки дымящихся елей и с места не двигался.

— Ты чего стоишь истуканом? Он ведь может быть смертельно ранен?

Карлик на меня посмотрел, и я содрогнулась от ярости в его взгляде.

— Все из-за тебя, человеческое отродье никчемное. Если б не ты, не было б ничего, а теперь ждать надо, когда сам оклемается и оклемается ли. Чтоб тебя. Говорил я ему — неприятности будут. Чтоб не брал… а он. Проклятая девка.

— Чего ждать?

Я не понимала, что он говорит. Ни одного слова. Бред какой, что значит — ждать пока оклемается? Он в своем уме?

— Нельзя к зверю подходить, когда он не в человеческой сути — убьет.

— Как это нельзя? Вы бросите его умирать там?

— Таковы страшные законы природы этого места, смертная. Нельзя Аспида трогать и приближаться нельзя. Одно его движение или вздох — сожжет дотла.

— Это же трусость. Он умрет там один в муках, а вы будете тут ждать?

— На все воля отцов наших всемогущих. Аспид сильная сущность, он не из таких передряг восставал. Будем ждать.

Он действительно не собирался ничего делать, не собирался даже пойти посмотреть, что с Нияном. Я попятилась назад, а потом приподняла юбку и побежала в гущу деревьев, туда, где еще вспыхивали искры и сверкало зарево огня.

— Стой, дура. Ты куда. Да что ж это такое сегодня? Схватить ее и вернуть обратно.

Но никто не двинулся с места. Я вдруг увидела, как в руке Врожки появился посох, и он ударил им о землю с такой силой, что искры в разные стороны посыпались.

— Взять ее. Не дать к нему подойти, я сказал. И меня взять с собой, болваны.

Черные истуканы дернулись все одновременно, но я уже не видела — кто и сколько бегут за мной, я мчалась вперед на запах огня и потрескивание веток. Не знаю, какой черт в меня вселился. Но мне казалось, что ветки деревьев расступаются передо мной, пропуская вперед, и тут же сходятся в тугие узлы, словно закрывая дорогу и пряча меня от преследователей. Я слышу топот лошадей с разных сторон, как будто они сбиваются с дороги.

— Человечкааа. Вернись, дура несчастная. Он тебя сожжет. Нельзя к немуууу.

А мне не страшно, и в ушах голос его "не отдам", и спина, исполосованная тварями мракомирскими. Ради меня, для меня. Я знаю, что для меня. Но чем ближе к зареву приближалась, тем больше казалось, что земля под ногами качается. Я ветки раздвигаю и ступаю по теплой почве. В воздухе звук дребезжит странный. Как шумное, болезненное дыхание, от него деревья клонит, как от ветра. На выжженной поляне с обугленными торчащими вверх острыми стволами лежит нечто огромное и непонятное, это оно стонет и дышит так, что земля дрожит. Позади все еще полыхает лес и освещает чудовище, со всех сторон утыканное ветками-копьями.

И у меня внутри все сильно сжалось, заболело. Я словно боль монстра в себе ощутила. Он же весь исколот и истекает кровью… хотя черная жижа, в которую ступили мои ступни, мало напоминала кровь, но сочилась она из спины раненого зверя.

— Не приближайся к нему. Не смей. Слышишь, чокнутая? С меня за тебя потом шкуру снимут?

Ступая неслышно по выжженной траве, я приблизилась к чудовищу и замерла, глядя на торчащие из-под чешуи толстые палки. Потянула за одну из них и от страха чуть не провалилась в беспамятство — дракон взревел так оглушительно громко, что подо мной земля ходуном заходила. Выдохнул паром, и деревья впереди с хрустом сломались, выгибаясь назад. Я снова схватилась за кусок пики и дернула к себе, дракон мотнул головой, и я повисла на деревяшке, с бешено колотящимся сердцем. Спрыгнула вниз и с опаской обошла зверя, остановилась возле гигантской морды с закрытыми