С левой стороны от Ярославского шоссе тянулся длинный бетонный забор, за ним уходила далеко вглубь территория ракетостроительного завода города Королева. Под заводом еще с советских лет был огромный бункер, его запасов с лихвой хватило бы на полвека безбедного существования. Старшие, пережившие Катастрофу, знали, что никто из заводчан не выжил. На месте Королева осталась выжженная пустошь завода, смятые, как консервные банки, ангары и черные, обугленные остовы домов. Ядерные боеголовки разорвались в воздухе, сбитые комплексами противовоздушной обороны, но хватило и этого. Огромные запасы ракетного топлива разлились по городу смертоносным морем и вспыхнули, в раскаленном аду погибли конструкторы, рабочие и мирные жители. Пустая цистерна взорвалась спустя несколько часов от страшного жара, и перекрытия убежища не выдержали нагрузки, погребая под сводами тех, кто успел спуститься под землю в поисках спасения. Двадцать лет город стоял пустой и черный, там не осталось ничего. Несколько экспедиций вернулись оттуда, с тоской вспоминая обгоревшие постройки некогда огромного и великого в своей мощи завода, не пережившего последней глупости человека.
Старшие молча переглядывались, некоторые подняли автоматы вверх, отдавая последнюю память мертвым. Молодежь смотрела с затаенным страхом, суеверно, история о гибели ракетостроителей казалась им жуткой сказкой на ночь, которую, однако, не стоило забывать.
Чуть дальше, на холме, выросла из темноты высокая церковь с острым шпилем на куполе. Некогда голубые стены растрескались, колокольня накренилась, готовая рухнуть в любой момент.
Женя на пару мгновений поднял голову, безнадежно ища защиту и поддержку у высших сил, но они безмолвствовали, не желая, а может, не в силах помочь в делах земных. «Боже, чем я заслужил такое?!» – в немом отчаянии, без слов кричал юноша. Но тишина была ему ответом.
– Молись, сволочь, – зло прошипел один из разведчиков в оцеплении. Он заметил полный боли взгляд, который Евгений бросил на церковь, но истолковал его по-своему. – Молись, чтобы тебя на куски не порвали за то, что ты сделал!
– Оставь его, – сурово приказала Алексеева, появляясь рядом. – Не время сейчас и не место. Смотри по сторонам внимательнее.
Парень сплюнул под ноги и отвернулся, однако приказ выполнил, вгляделся в снежную темень.
Женщина сочувственно посмотрела на Женю, но он не видел этого, сгорбленный, несчастный, с опущенной вниз головой. Марина поторопилась вперед. Почти пришли.
Из темноты показался постамент, с которого ударной волной снесло тяжелый танк. Алексеева вспомнила, как она летним днем возвращалась домой по этой дороге. И как вздрогнула, увидев танк, казавшийся ей в юности незыблемым оплотом, перевернутым, похожим на огромного жука. Апофеоз Третьей мировой войны. Символ сгинувшего мира.
Егор Михайлович скомандовал: «Стоп!» – и вместе с Мариной поспешил по глубокому снегу к воротам. Дорожку к зданию, где находился спуск в убежище, занесло сугробами, с этой стороны разведчики выходили редко, пользуясь обычно вторым выходом, который вел почти к самой станции Мытищи. Здесь же ловить было нечего. С другой стороны шоссе темнела чаща и пустой, мертвый город Королев, дорога в Москву была давно заброшена, незачем и некуда было по ней идти жителям «Метровагонмаша».
Начальник сгоревшего бункера тревожно оглядывался по сторонам, с каждым шагом волнуясь все больше и больше. Наконец он остановил Алексееву, потянул за рукав химзащиты.
– Если не впустят? Что делать будем? – голос мужчины прозвучал напряженно.
– Успокойтесь, Егор. Они нас впустят, окажут помощь и предоставят жилые помещения. Сами знаете, им нужны рабочие руки. Не надо паниковать, – спокойно отозвалась женщина, вглядываясь в хитросплетения заводских построек.
– Мне хочется вам верить. Ответьте мне на один вопрос, пока никто из моих ребят не слышит. Это Женя поджег наш дом? Вы были близки с ним в последнее время, вы знаете! – от волнения Коровин снова перешел на «вы».
Алексеева удивленно вскинула брови.
– Я знаю не больше вашего. Когда начался пожар, Жени в комнате не было. Все следы говорят о том, что это сделал он. Но судить его не мне.
– Идемте. На дороге опасно, надо скорее добраться до убежища, – мужчина вновь стал сдержанным и суровым, тонкие губы сомкнулись в укоризненную линию, на лбу залегла глубокая морщина. Перед людьми нельзя показывать слабость. Подчиненные должны видеть несгибаемый авторитет, твердого, как скала, руководителя, и тогда они пойдут следом. Оступишься, ошибешься, раз проявишь чувства – обратного пути не будет.
Среди погорельцев царила паника. Разведчикам стоило большого труда держать строй, не давая женщинам и подросткам броситься бежать, у них самих коленки тряслись от страха.
Оставленный за старшего Никита, рослый парень, косая сажень в плечах, подбежал к командиру и что-то тревожно зашептал ему на ухо. Перекошенное лицо юноши было белее мела.
– Что такое? – спросила Марина, подходя.
– Из леса вышла такая дрянь! – уже громче заговорил Никита, не справившись с ужасом, переполнявшим его. – Смотрела, смотрела, облизывалась! И тени, там тени, столько…
Женщина скользнула взглядом по черной кромке чащи, нахмурилась.
– Егор, уводите людей! Как можно скорее! – потребовала она.
Алексеева вскинула автомат, держа на прицеле ближайшие к дороге деревья. Тварь уже скрылась в лесу, но пугала женщину не она. В переплетении ветвей плясали прекрасно знакомые зеленоватые отсветы. Споры грибов, паразитирующих на коре, не умирали даже в морозы, выплескиваясь черными облачками, напоминавшими неясные силуэты. Микроскопические частички проникали в самые крохотные трещинки на далеко не новых костюмах химзащиты и мгновенно впитывались через кожу, вызывая галлюцинации. Две минуты мучительных видений – и смерть от передозировки. Эта дрянь была куда опаснее чудовищ, выходивших на охоту. Было совершенно неясно, как от нее спасаться, и от этого становилось еще страшнее.
Отряд торопливо вошел на территорию завода, заспешил мимо заснеженных развалин ангаров и цехов. В некоторых были видны ободранные остовы вагонов, которые так никогда и не попали в метро. Все, что было ценного, из производственных помещений уже унесли местные разведчики, остался только ненужный металл, проржавевший, потемневший от времени.
Беглецы то и дело переговаривались, Егор уже не мог успокоить панику. Даже бывалые ребята-разведчики срывались с быстрого шага на бег. Общее напряжение достигло критической точки.
Марина пропустила людей вперед, встала рядом с замыкающими, плотно сомкнувшими ряды. Позади всех осталась только одинокая, жалкая фигурка Жени. Собравшийся перед лицом угрозы в единый организм отряд оставил изгоя подыхать за бортом.
– Не отставай! – окликнула юношу Алексеева. Тот даже не поднял головы, продолжая медленно брести по сугробам.
«Он видел тварь, видел тени. Не испугался? Едва ли. Мальчик просто сломлен, ему безразлично, что с ним будет. А ведь в его памяти свежи воспоминания о том, что эта гадость творит с человеком. Он боится ее больше всех нас вместе взятых.
