• уровень характеристики «Ловкость»: не менее 10;
• уровень характеристики «Восприятие»: не менее 10;
• уровень характеристики «Выносливость»: не менее 10;
• уровень характеристики «Удача»: не менее 10.
Кулдаун: 1 час.
Доступные очки навыков: 5.
Принять? Отказаться?
Да! Да! Принять!
Невозможно активировать навык!
Не удовлетворены условия активации: уровень характеристики «Сила» носителя менее 10.
Уже все понимая, все-таки вызываю Марту и требую объяснений.
– Фил, для активации героических навыков требуется свой, а не заемный показатель характеристики. Возьми ту же силу, в которой у тебя недогон. Было бы иначе, любой нехиро мог бы одеть экзоскелет и поднять характеристику в несколько раз. Это чит.
– Ладно, я все понял… Как тебе мое новое жилье?
– Меня радует, что ты не теряешь чувства юмора. Я проглядела логи – тебе пришлось несладко. Почему ты нагой? Ты можешь переохладиться! Более того, твое здоровье под угрозой!
– Ладно бы только здоровье…
Вкратце рассказываю помощнице о последних событиях, просто потому, что мне хочется выговориться и поделиться, а кроме того, во мне тлеет надежда, что она сможет как-то помочь – получил же я тогда в парке против гопоты боевой навык с замедлением времени. Марта сочувственно кивает, вздыхает и даже гладит меня по щеке. Закончив рассказывать, я вопросительно смотрю на нее. Она огорченно качает головой:
– Прости, Фил… Я бессильна. Не могу даже дать тебе рекомендации по стратегии поведения, мои функции в ином. Но! Будет разумным продолжить делать то, что ты делаешь. Три! – командует она и исчезает.
И я тру. Тру так ожесточенно, что к чертям сдираю остатки кожи на запястьях, и каждое прикосновение к корню отзывается ослепительной вспышкой боли от оголенных нервных окончаний.
Тру, паникуя от бессилия, от угрозы жизни моим родителям, от беспокойства за Киру, не чувствуя рук, не чувствуя онемевших плеч и затекшей шеи… И в какой-то момент, когда мне кажется, что это все напрасно, срабатывает алерт системы о въехавших на базу Лучке с Шипой, я жму изо всех сил, и веревка лопается, освобождая руки.
Жду, пока хлынувшая к кистям и отдающая иголками в кончиках пальцев кровь не восстановит обычное обращение в моем теле, растекаясь в полном объеме по ранее пережатым сосудам и капиллярам. Вращаю плечами, кистями, сжимаю и разжимаю кулаки. Тороплюсь.
Непослушными руками пытаюсь развязать ноги, но у меня не получается. С трудом гашу панику, успокаиваюсь, а потом ложусь на живот, встаю на кулаки и отжимаюсь. Десять, пятьдесят, сто, двести… Переворачиваюсь на спину, поднимаю связанные ноги и рисую ими в воздухе имена всех, кого люблю: мама, папа, Кира, Вика, Кир. Повторяю еще два раза и снова отжимания. Тороплюсь.
Когда сил не остается даже поднять ноги, ползу к той ямке, что я выгрыз, пытаясь напиться. Вожу руками по земле, шарю, вонзаюсь пальцами и копаю в поисках моих старых друзей – земляных червей.
– Джимми! Ау, ты где? – шепчу, как безумный Горлум в поисках своей прелести. – Милый, хороший Джимми…
Натыкаюсь пальцами на что-то гладкое и скользкое – а вот и червяк! Осторожно вытягиваю его из норки, чтобы не оборвать столь ценный источник высококачественного и гипоаллергенного белка. Да, на восемьдесят процентов дождевые, они же земляные, черви состоят из воды. Но вот все остальное – это важные аминокислоты и диетический полезный жир. Да, в конце концов, в Америке из них делают детское питание! Боже, спасибо тем бессонным ночам, посвященным диггерству Википедии, за столь необходимые – кто бы мог подумать! – знания.
Знания знаниями, но рвотный рефлекс никто не отменял. Хорошо, что я не вижу того, что ем. Подавляя накатившую тошноту, перемалываю червя в фарш и глотаю. На вкус как земля, но терпимо.
Пускаюсь в дальнейшие поиски. Интуитивно командую системе подсветить мне все объекты, имеющие свойства, аналогичные предыдущей идентификации. И это срабатывает! Пространство вокруг меня покрывается сотнями обведенных зеленым силуэтов червей. Да это просто праздник какой-то!
Не все силуэты одинаково близки к поверхности, и чем глубже червь, тем тусклее обводка. Хватаю поначалу только тех, что рядом и близко, а потом принимаюсь за остальных. Будь я в LitRPG, получил бы ачивку «Гроза земляных червей», а Бог червей занес бы меня в КОС[30]-лист за геноцид. Но я в реале, а значит, останусь безнаказанным. В отличие от Гречкина.
Я утолил и голод, и жажду, и это настолько ощутимо, что даже соответствующие дебафы отступают. Ложусь отдыхать и восстановить силы в ожидании появления Гречкина или его шестерок-наркоманов. Молю всех богов только об одном – чтобы состоялся прирост характеристики и я смог активировать героический навык.
Но мои мольбы тщетны, я вижу по карте, как в мою сторону направляются Лучок с Шипой. Гречкин, чью метку я тоже активировал, в доме. Хватаю веревку, завожу руки за спину и, обернув ею запястья, стягиваю концы в сжатых кулаках. Всегда нужен козырь в рукаве, хоть я и без одежды.
Погреб открывается. Заслоняя мерцание звезд, наверху появляется силуэт Шипы. Он спускает лестницу, и, наведя на меня пистолет, медленно и аккуратно спускается сам.
– Тихо сиди, обрубок. Тих-тих…
С метровой высоты он спрыгивает и безразлично приказывает:
– На живот перевернись.
Я исполняю и чувствую прикосновение холодного дула к спине.
– Дернешься, мочкану. Не рыпайся.
Он перерезает веревку на ногах, потом на руках, пинает в бок:
– Вставай и вылезай следом за мной.
Слышу, как он переставляет ноги по лестнице, запихнув ствол за ремень. Отчаянно вскакиваю – зацепить, свалить, отобрать оружие, – но валюсь на землю, не чувствуя ног.
– Шевели задницей, обрубок! – раздраженно говорит Лучок, заглядывая в погреб. – Давай, давай, быстрее!
Опираясь руками о лестницу, я поднимаюсь с пола и, едва переставляя ноги, ползу наверх. Сил мне придает как баф праведного гнева, так и пьянящий свежий прохладный воздух, пахнущий хвоей.
Оба наркомана стоят с серьезными лицами. Ствол только у Шипы, Лучок поигрывает бейсбольной битой.
– Туда иди, – приказывает он, указав битой в сторону дома.
Мы проходим вдоль ручья, выходим из леса на грунтовую дорожку, ведущую к дому. Странно – вокруг никаких заборов, но дорожка перегорожена шлагбаумом с будкой, в которой никого нет.
Лучок шутовски поднимает шлагбаум:
– Прошу!
– Заходи, дорогой, гостем будешь, – пародируя кавказский акцент, произносит Шипа, и оба взрываются хохотом.
Прохожу мимо пустой собачьей будки, пересекаю двор, веранду и оказываюсь перед дверью. Лучок отодвигает меня плечом и заходит первым. Сзади стволом меня подталкивает Шипа.
Я перешагиваю порог и оказываюсь в плохо освещенной прихожей. Останавливаюсь, прикрываю глаза, привыкая к свету, но Лучок идет дальше, а Шипа пинает меня под зад, придавая ускорение:
– Чо встал? Пошел!
В неровно освещенной гостиной первое, что притягивает мой взгляд, – камин. Хоть и лето, в нем, потрескивая, горят дрова. В углу, скрытый от моего обзора бильярдным столом, кто-то сидит. Лучок останавливается и выталкивает меня концом биты в центр комнаты.
– Лежать!
Я падаю, поднимаю голову и вижу картину целиком.
Гречкин
