– А что я узнал! – перебил его Апогей.
И наконец мужчины произнесли хором:
– Вы сейчас упадете!
Подруги в самом деле упали. Верней, сделали попытку упасть в свои еще хранящие их тепло спальные гнездышки. Но оказалось, что это всего лишь фигура речи. Из кроватей их извлекли. Усадили и заставили слушать. Конечно, не нужно было пускать сюда этих двух извергов. А теперь, подпирая смыкающиеся веки пальцами, подруги молчали и слушали.
Первым выступал Иван Алексеевич с информацией, которую ему подослал знакомый майор.
– Оказывается, у нашего Попугая непростая биография. Верней, не у него самого, а у его отца.
– И что там с отцом? – с трудом промямлила Кира.
– Его родной отец был уголовником. Первый раз он попался еще юнцом. И знаете, на чем? Вам интересно?
Подруги молча выразили интерес кивком головы.
– На том, что изготавливал клише для печатания фальшивых рубликов!
И дальше Иван Алексеевич так воодушевился, что уже не нуждался во внимании своих слушательниц.
Кто помнит, в те времена в кассах магазинов к деньгам отношение было куда проще, чем теперь. Никаких специальных приборов у толстых тетенек, восседающих за кассами, и в помине не водилось. В лучшем случае она мяла подозрительную бумажку в сарделькообразных пальцах и просматривала ее на свет.
Но такого обращения удостаивались только бумажки более или менее крупного достоинства. Оранжевые десятки, фиолетовые четвертаки и зеленые полтинники. Желтые сотни в ходу бывали редко. А про пятисотрублевые купюры большинство населения страны знало лишь понаслышке. Из уст своих более удачливых друзей и соседей, которым довелось мельком увидеть это чудо.
Рубли и трешки кассирши принимали без проверки, так сказать, на веру. Обычно эти банкноты были до того истрепаны и засалены, что просматривать их было делом зряшным. Да и очередь, толпившаяся по обыкновению в вечернее время у касс, не поняла бы юмора.
– Поэтому долгое время деятельность фальшивомонетчиков благополучно процветала, принося им небольшой, но стабильный доход, – рассказывал Иван Алексеевич.
Он провел сегодняшнее утро в архивах, ознакомился с несколькими уголовными делами и теперь жаждал поделиться появившейся у него информацией с подругами.
– Ободренные легким успехом, мошенники уже изготовили клише для трехрублевок. И так же благополучно запустили его в ход. Погубила их жадность. Они решили, что втюхивая рубли и трешки, много не заработаешь. Конечно, на жизнь хватало, но возни с реализацией фальшивок было слишком много. Нельзя было являться несколько раз подряд в один и тот же магазин, там могли заподозрить, почему это молодые люди расплачиваются постоянно новенькими и еще хрустящими рублевыми бумажками или трешками.
И мошенники решились на серьезное дело. Они изготовили и напечатали фальшивые десятирублевые бумажки. И толкнули сразу большую партию. Но не через магазин, а через людей, которых считали надежными партнерами. Качество фальшивок было на высоте, но только не на просвет. При внимательном изучении сразу же становилось ясно, что червонец фальшивый.
По следам фальшивок двинулась целая группа из отдела по расследованию экономических преступлений. Дело-то считалось государственной важности, и ребяток вскоре задержали. К удивлению следователей, оказалось, что самому юному из них Кушакову по прозвищу Кушак не исполнилось еще и шестнадцати. Художник-самородок имел все шансы стать легендой уголовного розыска. Однако это не спасло его от колонии, куда он и загремел.
По причине юного возраста он отделался сравнительно мягким наказанием. Примерно себя вел. Попал под амнистию. И уже через пять лет вышел на свободу. Учитывая тяжесть содеянного, это было равносильно чуду. Некоторое время Кушаков вел себя прилично, нигде в криминальных сферах не светился. Тихо работал на мебельном производстве, приумножая искусство краснодеревщика, которому обучился еще в колонии.
– Вы рассказываете об отце Попугая? – уточнила Кира, которой не верилось, что у всеми уважаемого спонсора и мецената был такой папаша.
– О его родном отце, – подтвердил Иван Алексеевич. – Правда, общение отца и сына свелось к минимуму. Сыночка он видел лишь пару раз в жизни. Тайком. Так как мать Попугая наотрез отказалась от дальнейшего общения с мужем.
– Почему?
– Когда она была беременна, Кушаков снова угодил за решетку. Молодая женщина поступила радикально. Она не только развелась с мужем, но и вычеркнула его из своей жизни. И, соответственно, из жизни их маленького сына.
Женщине повезло. Будучи на последних месяцах беременности, она снова вышла замуж. Что именно побудило ее второго мужа взять в жены беременную от другого мужчины женщину, не известно. Но он взял, родившегося ребенка записал на свое имя и воспитал словно своего. Других детей бог паре не дал. И таким образом Попугай был воспитан любящими его отчимом и матерью, ни в чем не зная нужды.
На этом месте Кира не удержалась и, уронив голову на руки, тихонько захрапела. Леся с завистью покосилась на подругу. А потом уже с неприязнью – на Ивана Алексеевича.
– Зачем вы нам все это рассказываете? – спросила она. – Мы устали. Спать хотим. А вы тут муть всякую разводите! Это просто жестоко!
– Х-р-р! – всхрапнув, подтвердила Кира.
– Вы бы так не говорили… Кира, да хватить храпеть! Вы бы так не говорили, если бы узнали, чем занимался, отбывая свой второй срок, господин Кушаков.
