Пио говорила с Кубодера несколько часов.
Остальные члены экипажа сидели на мостике и ожидали результата. Алан так и не убрал пальцы с пульта управления молниеносным двигателем. Когда в животах начало урчать так громко, что звук слился в хор, Хуна любезно допрыгал до нескольких пищевых кубиков и принес их вместе с водой всем ожидающим.
Ближе к концу этого перекуса Пио объявила, что переговоры завершились.
Она спокойно сообщила о результатах:
«Девять кораблей не определились. Семь из них склонны присоединиться к нам, но хотят больше времени на раздумья о преимуществах и недостатках такого альянса. Двое считают, что им следует закончить свою навигационную карьеру и найти планету, на которой можно поселиться. Все девять кораблей сейчас собираются покинуть орбиту, но некоторые из них могут вернуться, когда примут свое решение. Остальные четверо останутся на орбите и присоединятся к нам».
«Есть ли на борту этих четырех кораблей Сектилии?» – спросил Рон.
«Нет». – Мысленный голос Пио был полон грусти.
Рон глубоко вздохнул.
«Что нам теперь с ними делать? Я обещал каждому из них экипаж, но прямо сейчас мы никого не можем отдать. Мы сами висим на волоске».
«Разрешите? – сказала Пио. – Кубодера могут жить тысячи лет. Так или иначе, вы намерены вернуться на Землю. До этого они ничего и не ожидают. Я рассказала им о сроках. Это никого не обеспокоило».
Рон наклонился вперед и обратился к Пио осторожно и неторопливо:
«Ты общалась с ними очень близко. Насколько я понял из разговоров с Джейн и Браем, им сложно обмануть тебя. Я прав? Все ли они кажутся искренними? Кто-нибудь из них испытывает к нам неприязнь? И полагаю, этот вопрос вызовет у тебя инстинктивную реакцию, но все же: не появятся ли среди них новые Кай’Мемна?»
«Да, обмануть меня сложно. Я говорила как со всеми, так и с каждым по отдельности, чтобы внимательно следить за их реакциями. Не думаю, что есть риск еще одной атаки от этих Кубодера. Это странно, но правда заключается в том, что Кай’Мемна заблуждался. Раньше большинство из нас были довольны своей жизнью, мы не понимали, чего нам не хватает, пока он не заставил нас это увидеть. Кай’Мемна потребовал сделать ужасный выбор. Большинство из нас предпочло жить, все это время желая, чтобы исполнение его приказа не стало необходимым, чтобы избежать встречи с сумерками. Мы перешли от одного вида рабства к другому. Похоже, они почувствовали облегчение от того, что все закончилось, и благодарность за то, что сейчас им предлагают реальные варианты выбора».
Рон потер щетинистый подбородок.
«Это многое объясняет. Но если все это правда, почему не было внутреннего восстания? Почему избавляться от Кай’Мемна пришлось нам?»
«Я могу говорить только за себя, – после продолжительного молчания ответила Пио. – Это представлялось… невозможным. Он казался таким сильным. И мы видели – он убедился, что мы стали свидетелями, – как он убивал наших беззащитных братьев и сестер. Я чувствовала отчаяние и ничего не могла изменить». Она замолчала.
Никто не произнес ни слова.
«Я не надеялась, пока не поговорила с Джейн, пока не увидела, как она сражается с ним, и не услышала, как Брай говорит о ее заботе и сострадании и о том, что она человек и совсем другая. Я не могла просто сидеть и наблюдать, как Кай’Мемна уничтожает ее. Именно тогда я начала действовать. Возможно, такого рода стычка была как раз тем, что нам всем было нужно, чтобы победить наш страх».
Сделав паузу, Пио продолжила:
«Я думаю, возможно, именно поэтому было так легко его победить, несмотря на поддержку тринадцати кораблей. Все они знали, что мы и раньше были очень близки к победе над ним. Я сказала ему «нет» и выжила. Мы убили его лучшего лейтенанта, который играл важную роль в организации строя остальных кораблей. Они сказали, что после этого он стал нестабильным. Безрассудным. Одержимым местью. Мысль о том, что его можно победить, уже промелькнула в их головах. Их самый большой страх заключался в том, что они встретят сумерки вместе с ним, когда придет его время».
Вот и все, что сказала Пио. После этого Рон установил смены, чтобы два члена экипажа всегда находились на мостике и были готовы поднять тревогу. Алан отказался заступить первым, но зная, что не сможет сразу уснуть, направился на технопалубу, чтобы немного поработать. Он надеялся, что, если в течение нескольких часов ничего не случится, ему, возможно, удастся поспать до своей смены.
По дороге он ощутил легкое мысленное прикосновение Пио: она предупреждала, что собирается с ним связаться.
«Алан? У вас есть минутка?»
«Конечно».
«Я должна вам кое-что рассказать, но мне не хотелось смущать вас перед другими».
Он остановился.
«Что? Ты нашла ошибку в расчетах, которую мы не заметили во время моделирования?»
«О нет. Ничего подобного. Как раз наоборот».
Он фыркнул и продолжил ходьбу.
«Хорошо. Тогда о чем ты?»
«Я подумала, вы должны знать, что ваши изобретения стали основной причиной для тех, кто решил остаться. Вы, ваши изобретения помогли им решиться на это».
Он снова остановился.
«Я?»
«Если Кубодера было нужно какое-либо доказательство того, что люди отличаются от Сектилиев, вы предоставили им его в полной мере. Вы дали им надежду».
Алан покачал головой:
«Это не имеет смысла. Рон предложил им свободу».
«Но как они могут слепо верить после всего, через что они прошли? Кай’Мемна тоже предлагал им свободу».
«Я никак не могу понять. Тебе придется объяснить».
«Вы создаете вещи из идей. Очень быстро. Бо́льшая часть моего разговора с Кубодера касалась ваших проектов: антианипраксионных устройств, молниеносного двигателя, гравитационной петли. Разумеется, я не описывала, как они работают. Им было интереснее узнать, как проходил процесс создания. Как вы воплотили свои идеи в готовые объекты».
«Но Сектилии тоже много чего изобретают».
«Да, изобретают. На протяжении десятилетий, столетий. Они делают это медленно. Действуя строго в рамках теории, они медленно находят решения, которые необходимы в чрезвычайных ситуациях. Им бы и в голову не пришло использовать непроверенный молниеносный двигатель во время сражения. Они бы скорее умерли. Эта игра доказала им, что люди другие».
«Хм».
«В последние месяцы с момента нашей с вами встречи я часто размышляла о том, для чего предназначалось ярмо. Насколько я знаю, история не знает примеров, когда кубодеранские офицеры наносили бы ущерб сектилианским кораблям. Я пришла к выводу, что ярмо предотвращало хаос, который мы могли бы создать. Нам никогда не давали проявить себя. Они слишком мало о нас знали, поэтому сделали все, чтобы смягчить потенциальную ответственность. Распространяемые Сектилиями истории о восставших Кубодера лишь укрепили эту концепцию. Они взялись за нас плотнее и начали считать нас чем-то большим, чем мы являлись. И являемся».
Алан потер шею:
«И это привело к рождению Кай’Мемна».
«Но
