Жидкость, красиво переливающаяся под стеклом, являлась боевым стимулятором – на два-три часа дарила иллюзию всемогущества, выводя источник даже не на максимум, а за пик возможностей. Последствия – пятьдесят на пятьдесят: гарантированная потеря дара или смерть от болевого шока, источник ведь не безболезненно сгорает! А у Сурадзе зачем-то хранилось сразу две штуки. И – редкий случай с лекарством – но действие двух доз складывалось. Стоили эти крошки, надо сказать, чуть меньше, чем полностью обвешанный МБК каждая, то есть на ладони у меня сейчас лежало около полумиллиона. Убирая инъекторы обратно в пенал, я усмехнулся: как будто меня волнует их цена!
Париж стоит мессы, а уж сроднившийся со мной Питер явно стоит большего!
Ну что ж, вот и повод обновить мундир.
Впервые, переодеваясь в сухое и чистое, я стремился разгладить каждую складочку. Свой родовой знак на рукав. Серебряную Звезду на шею.
Разглядывая себя в зеркале, недовольно заправил за ухо седую отросшую прядь. Опять забыл вовремя подстричься!
Господи, на что я трачу последние минуты – нет бы о чем-то умном подумать!
Зашипела рация:
– Гор, мы на подходе!
– Иду!
Как ни хотел уйти без прощаний, но на лестнице опять встретил Ольгу. При виде меня, такого нарочито торжественного, ее глаза изумленно расширились:
– Ты куда?!
– Ваше высочество! – поцеловал я пойманную руку. – Кабинет снова в вашем распоряжении! – и начал почти бегом спускаться.
– Так куда ты?! – крикнула она мне вслед.
– Париж стоит мессы!
Стоило ли так важничать и стараться с одеждой, если через десять минут, потраченных на путь до причала, я уже опять был насквозь мокрым?
– Куда теперь? – спросил Шаман, давая мне протиснуться в рубку.
– А вы что тут делаете? – спросил у Лины и Миши, которых меньше всего ожидал увидеть за спиной кэпа.
– Напросились! – досадливо ответил за них Алексей.
– Егор, нам надо поговорить, – начала сестра.
– Извини, но мне сейчас не до разговоров! – и отвернулся к капитану. – Савелий Михайлович! Мне надо на берег моря. Где-нибудь недалеко, но чтоб хороший обзор был.
– На город?
– Нет, на море.
– Есть! – Катер, набирая ход, устремился к Балтике. Видимость даже из рубки была ужасной, качало тоже не по-детски, но Михалыч уверенной рукой вел «Касатку» под мостами.
– Ну привет, что ли? – обнял меня Алексей. За ним следом потянулась Лина.
– Шли бы вы, благородия, в каюту! – проворчал кэп на нашу толкотню.
– Как Вика, ребенок? – спросил я Леху, игнорируя бурчание капитана, – идти в каюту не хотелось.
– Тьфу-тьфу-тьфу. – Пилот вдобавок еще и суеверно постучал по деревянной обшивке. – Вроде неплохо. Лежит пока, она ж не я! За вакцину спасибо! Нет, спасибище! – И он опять меня облапил.
– Прекрати уже! – вырвавшись из хватки, осмотрел всех троих, даже не болевшую Лину. – Норм, похоже! – вынес окончательный вердикт. – Отъедитесь чуток и как новенькие будете.
– А ты сомневался? – влезла сестра.
Пожал плечами в ответ.
– Егор, ты потом, когда минутка будет, Вику осмотришь?
– Извини, но не обещаю… сам видишь, что у нас творится!
– Несладко пришлось?
– По-всякому, – присутствие Потемкиных меня сдерживало – не давал покоя изучающий взгляд Михаила, который действительно был на меня очень похож, несмотря на то, что братьями мы были только двоюродными.
Парень за два года заметно подрос, а в глазах совсем не осталось той детскости, что присуща его сверстникам. Сироты взрослеют быстрее, даже одаренные.
Впрочем, и Лина была сегодня на удивление тихой, а не болтала без умолку, как обычно. Поняв, что они мешают, брат с сестрой все-таки спустились вниз, оставив нас в рубке.
– Удивительно, до чего вы похожи! – заметил Шаман, едва они скрылись, – вроде и родня… – он явно хотел сказать: «Не такая уж и близкая», – но я его перебил:
– Леха! Языком не мели!
Сведения о том, что мы не единокровные братья, а двоюродные, не были предназначены для широких масс. И Михалычу, стоящему к нам спиной, тоже совсем не обязательно было это знать.
– Что делать с грузом? – Алексей понял свою промашку и переключился на деловой лад.
– Высыпьте там, где я покажу.
– Высыпать?!
– А что, жалко?
– Да как бы… – растерялся Леха. – Как скажешь.
Минуты пути пролетели быстро.
Отправив Леху командовать разгрузкой, закатал влажный рукав. Можно было уколоться и сквозь одежду, но я опять малодушно тянул время.
Соберись! Вдох-выдох!
Первый пошел!
По венам прокатилась теплая волна.
Второй пошел!
Огонь в крови усилился.
Расправив манжет, наткнулся на внимательный взгляд кэпа.
– Закурить есть?
Михалыч отчего-то не потянулся привычным жестом за портсигаром, а достал из-под штурвала упаковку с настоящей гаванской сигарой. Я в них не разбирался, но именно такие курил иногда Кирилл Александрович, когда не хотел возиться с трубкой.
– Ты ж не куришь? – вернувшийся Шаман недовольно скривился от случайно выпущенной в его сторону струи дыма.
– Всегда хотел понять: что люди в этом находят?
– И как?! – Взгляд его остановился на пустых инъекторах. – Ты!.. Это же!..
– Вперед!
Как и с одеждой, с сигарой случился облом: ее намочило и потушило, стоило выйти под дождь. Все как обычно: хочешь пойти на смерть с пафосом, в парадном мундире, сияя генеральскими звездами и эполетами, вальяжно попыхивая сигарой, а в результате плетешься мокрой курицей по колено в воде с вонючим окурком под носом. Хорошо хоть холода я уже не чувствовал: стимулятор начал свое действие.
– Давай здесь, что ли?.. – нашел я местечко, куда волны еще не доставали.
«Кистеневцы» резво насыпали холмик алексиума, на который я тут же уселся: не получилось пафосно, будет хотя бы удобно! И ветром разметывать меньше будет. И падать ниже.
Леха попытался напоследок что-то сказать, но не смог ничего выдавить и отдал честь. В насквозь гражданской куртке с надвинутым капюшоном. Такой же мокрый, как и я. Не у одного меня сегодня с пафосом не задалось.
А потом… Потом мне стало все равно – кипевшая в крови энергия потребовала выхода.
Насыщая пространство силой, я вспоминал своих предков.
Потемкины не просто так поколение за поколением шли на флот: там их дар к управлению ветрами был особенно востребован. В век парусников им вообще равных не было! Потом, в эпоху пароходов, свою славу они малость растеряли, но и тогда умение формировать по желанию дымовые завесы им помогало. Это я считал свой мощный, доставшийся в наследство воздух самым бесполезным из всех углов источника, годящимся только на подпитку доспеха. И почти не изучал его возможности.
На самом деле, мне это и сейчас не нужно: за три столетия селекции одаренные из рода Потемкиных настолько сроднились с воздухом, что в большинстве своем использовали его инстинктивно. А передо мной сейчас стояла задача еще проще: выставить циклону (или антициклону?) ветровой заслон. То есть тупо сила на силу.
О нет! Совсем остановить наводнение я не надеялся – это человеку вряд ли по плечу. Но дать Ольге с Земелей, штабу, гарнизону еще несколько часов… подарить
