Он выбрал «Белого кролика» в качестве рингтона для Херба, который в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, когда ему было девятнадцать, тусовался с этой группой из Сан-Франциско. Фрост видел фотографию Херба с Грейс Слик и Марти Балином на фестивале в Монтерее, проводившемся в июне того года. Иногда Херб рассказывал всякие истории о том лете, и Фрост понял, что даже тогда его друг был центром всего, что происходило в городе.
Истон скатился с дивана и, спотыкаясь, побежал к обеденному столу, где и лежал телефон.
– Херб, ты знаешь, сколько времени?
– Почти два. Извини, что разбудил.
– Не бери в голову. В чем дело?
– Уличный «Твиттер» прорезался.
Фрост мгновенно проснулся.
– Что ты выяснил? Кто-нибудь видел Люси?
– Нет, но тип в этой жуткой маске дал двадцать баксов одному бездомному ветерану, чтобы тот передал сообщение.
– Какое сообщение? – спросил Фрост.
Художник молчал, сомневаясь.
– Херб? Говори, что за сообщение.
– Может, ничего особенного… Может, этот тип играет с тобой в какие-то игры…
– Говори.
– Он сказал, что если ты хочешь найти то, что ищешь, спроси у Кейти.
У Фроста сжались кулаки. Он резко выдохнул.
– Мне надо идти.
– Послушай меня. Он лезет тебе в мозги. Вот что он пытается сделать.
– Мне нужно идти, – повторил Фрост. – Спасибо, Херб. Честное слово.
Он отключился и еще некоторое время стоял в прохладной темноте дома. Если Ночная Птица хотел забраться ему в голову, то он преуспел в этом. Теперь Истон точно знал, где искать Люси.
Она на заднем сиденье какой-то машины на Оушн-Бич.
Именно там он и нашел тело своей сестры.
Глава 36
У Оушн-Бич грохот волн был оглушительным. Фрост вылез из своего внедорожника и ощутил брызги на лице. Грейт-Хайуэй на всем протяжении до Клифф-Хаус была пустынной, однако Истон чувствовал, что Ночная Птица наблюдает за ним. Сидит с биноклем где-то в темноте, на пляже или на каменистых тропинках Сатро-Хайтс наверху, и следит за своей жертвой.
Пляж – эта холодная имитация Санта-Моники – был широким и ровным и казался бесконечным. Фрост ежился от влажного воздуха, он продрог до костей. На противоположной стороне улицы инспектор увидел машину. Это был темно-синий «Шевроле Малибу». Марка и цвет не были случайными: Ночная Птица все тщательно изучил. Кейти ездила именно на такой машине.
Фрост пробил госномер. Машина угнана три дня назад. Все это было частью плана.
Истон вызвал подкрепление, но ждать, когда завоют сирены, не стал. Он спешил. Вой ветра и грохот волн оглушали; в голове пульсировала боль. Фрост побежал через улицу к «Малибу» точно так же, как и в прошлый раз, когда таинственный телефонный звонок вынудил его приехать сюда. Глубокой ночью. Шесть лет назад.
«Ищешь Кейти?»
«Да, ищу. А откуда вы?..»
«Она сказала, что ждет тебя на Оушн-Бич».
«Что? Кто это?»
Песок, поднимаемый ветром, царапал лицо. Белые буруны нескончаемой чередой обрушивались на берег. Фрост ощутил стеснение в груди. Время словно растянулось, превратив каждый шаг в долгое преодоление приливной волны. Ему совсем не хотелось идти к машине. Ему не хотелось видеть то, что ждало его там.
Машина была заляпана грязью. И по грязи, покрывавшей заднее стекло, были выведены слова. Тот же самый жуткий вопрос.
«Какое ваше самое плохое воспоминание?»
Истон помнил ту ночь во всех подробностях. Все его ощущения буквально отпечатались в сознании. Жесткость шерсти сине-зеленого одеяла, которое прикрывало Кейти на заднем сиденье. Холод металлической ручки. Вид ее тела, едва не выпадающего из машины, почти отделившейся головы и крови. Кровь была везде – то был океан крови. Отчаяние его собственного крика…
Фрост распахнул заднюю дверцу «Малибу», и у него упало сердце. Опять, опять, опять. Одеяло, прикрывавшее тело Люси. Шерстяное, сине-зеленое, с тем же рисунком из ромбов. Встав на колени, он обеими руками приподнял одеяло, чтобы увидеть лицо. Да, это она. Глаза закрыты. Черты совершенны, лицо умиротворенное. Он приложил два пальца к нежной шее и обнаружил…
Сердцебиение. Она была жива.
Фрост откинул одеяло. На Люси была та же одежда, что и в тот последний раз, когда он видел ее. Обрезанные джинсы. Вязаный пуловер. Он осторожно приподнял ее и протиснулся на сиденье. Потрепав ее за плечо, прошептал:
– Люси… это я, Фрост. Люси, просыпайся.
Ее глаза на мгновение открылись и закрылись. Потом опять открылись. Девушка попыталась сфокусировать взгляд, но ее глаза двигались, как будто она следила за жужжащей мухой. По ее конечностям прошла судорога. Из горла вырвался стон.
– Люси. Это я.
Она помотала головой, пытаясь стрясти заволакивающий сознание туман, провела рукой по щеке. Там, где ее рука прикасалась к коже, оставались розовые пятна. Сухими губами она произнесла:
– Фрост?
– Да.
– Я не… где мы?
– Долгая история. Ты что-нибудь помнишь? Что последнее ты помнишь?
Она заморгала.
– Даже не знаю…
– Ну и ладно. Оставь это. Я забираю тебя отсюда.
Фрост вылез из машины и прислушался, не звучит ли сирена «Скорой». Однако вокруг было тихо. Тогда он снова нырнул в салон, подхватил Люси под колени и под спину. Девушка инстинктивно обвила рукой его шею и прижалась к нему всем телом. Вытащив Люси, Фрост ногой захлопнул дверцу и почти побежал через Грейт-Хайвей к своему «Субурбану». Его так и подмывало крикнуть Ночной Птице, который наверняка наблюдал за ним: «Зачем тебе все это надо?»
Истон усадил Люси на переднее сиденье точно так же, как в прошлый раз на Оклендском мосту. Он доложил обстановку дежурному и бросил телефон на сиденье рядом с собой, а потом поехал на восток. Включив сирену, инспектор летел вверх по холму на огромной скорости, не обращая внимания на знаки. До ближайшей больницы нужно было проехать три мили, на другую сторону парка «Золотые Ворота». Люси невидящим взглядом смотрела в лобовое стекло, а мимо проносились огни города. Фрост то и дело поглядывал на нее, но она словно не замечала его взгляды. В его сознании детали мозаики постепенно складывались в единую картину.
Наконец Люси произнесла:
– Он меня похитил?
Фрост кивнул:
– Да.
Девушка замолчала. Фрост на полной скорости проскочил два перекрестка, прежде чем она продолжила:
– И давно?
– Больше суток.
– Целый день, – проговорила она. – Я ничего не помню.
– А что ты помнишь?
– Я… я помню, как выбирала платье. Для встречи с тобой. Я разложила его на кровати. А потом – ничего, пустота.
Фрост покосился на нее. Ее лицо было сосредоточено, словно она силилась вернуть все воспоминания.
– Куда ты меня везешь? – спросила Люси.
– В больницу. Хочу, чтобы тебя проверили.
Истон ехал по жилому району, движения на улицах практически не было. Дорога, состоявшая из спусков и подъемов, напоминала «американские горки», и внедорожник едва не взлетал в воздух, когда переваливал через очередную вершину. До больницы Фрост доехал очень быстро. Он уже сворачивал
