желательно под присмотром телохранителя, а лучше двух.
– Они должны быть дома, – робко надеясь на сказанное, сказал Франц.
– Нет их там, – рявкнул Сергей. – Давно уже нет. Я у соседей спрашивал, одна тетка вспомнила, что видела, как Мариша с каким-то парнем шла по улице часа три назад.
Франца словно пружиной подбросило. Мариша гуляет по улицам с соперником, а он вынужден тут канителиться с бабками!
– Признавайтесь, куда дели тела, или отправляйтесь в камеру! – рявкнул он на старух. – И учтите, я не выпущу вас раньше, чем услышу признание. И кошек ваших у меня нет времени кормить, и без них дел по горло.
– Здравствуйте, бабушки, а почему вы здесь? – спросил Сергей, только сейчас узнав в двух задержанных своих соседок.
– Мы – убийцы! – с гордостью сказала старшая. – Те десять собак – дело наших рук.
– Каких собак? – не понял Сергей.
– Это они убитых девушек так называют. Пережитки фашизма, – пояснил ему Франц.
– Каких еще девушек, там полно кобелей было, – грозно возразила бабка.
– К-как? – проквакал Франц. – К-кобелей?
Старухи величественно кивнули.
– Повадились за нашими кошками охотиться, – сказала младшая. – Мы просто боялись выпускать наших кисок во двор. Держали их дома, но ведь это тоже не жизнь. Приходилось гулять вместе с нашими бедняжками и внимательно смотреть по сторонам, чтобы заметить разбойников. А однажды Берта куда-то делась. Мы сходили с ума, что же с ней случилось. Но она вернулась через три дня, ее красивая шкурка была изодрана в клочья и покрыта сгустками засохшей крови. Она едва дышала. Мы немедленно отвезли ее к врачу, но он только руками развел. Бедная кошка скончалась по пути от потери крови. Ветеринар сказал, что она попала в лапы собак и те здорово ее потрепали… Мы похоронили нашу дорогую кошечку под вишней в саду и там же, стоя над свежей могилой, поклялись отомстить убийцам, загрызшим беззащитную девочку.
– Однажды вечером мы раскидали по всему саду отравленную приманку, – продолжила рассказ сестры Гертруда. – А последние куски мы разбросали возле могилы Берты, чтобы она тоже могла насладиться местью. И правосудие свершилось. Больше десяти местных шавок польстились на отравленные куски. Аппетит у них разыгрался зверский, и они доели и те куски, которые лежали под вишней. Тут же у них началась агония, и они все издохли. Надеюсь, что Берта была довольна, особенно если среди сдохших собак была и та, которая ее убила.
Только через пять минут Францу удалось вернуть нижнюю челюсть на свое место.
– Что вы мне тут рассказываете! – возмутился он. – Что вы придумали? Какие еще отравленные собаки? Вы только что признались в том, что с какой-то тайной целью убивали невест Вернера.
Старухи опасливо посмотрели на Франца, стараясь понять, шутит он или сошел с ума. Решив, что шутит, они услужливо захихикали, чем окончательно взбесили парня. От жестокой расправы бабок спас Сергей. Он встал между ними и Францем и сказал:
– Насколько я понимаю, произошла ошибка. С чего ты взял, что девушек убили эти милые женщины?
– Аня нашла в их диване вот это, – сказал Франц, показывая птичку. – А еще они пытались отравить ее.
– Что за бред, – подала голос старшая сестра. – Мы сами пили тот же кофе, наливали его из кофейника на кухне. Как мы могли отравить им Аню? Если не верите, сделайте экспертизу – и сразу увидите, что нашим кофе отравиться невозможно.
– Боюсь, что наши девочки здорово влипли, – озабоченно сказал Сергей. – Тот тип, что незаметно для окружающих прикончил одну за другой якобы сбежавших от Вернера невест, шутить не будет.
Мужчина вышел из здания суда и с облегчением перевел дух. Он терпеть не мог казенные палаты, как и проволочки, которые грозили нарушить его планы. Но все обошлось. Слушание дела, которое должно было сделать его миллионером, было назначено на завтра. Дорога к долгожданному богатству была открыта. Мужчина вдохнул поглубже воздуха и почувствовал, что осенний воздух кажется напоенным ароматом весны и цветов. Оставалось последнее препятствие, но его можно было устранить не раньше оглашения решения суда. А в том, что оно будет благоприятным для него, он не сомневался. Слишком много приложил он сил, и лишить его сейчас денег было бы слишком жестоко. На такое не поднялась бы рука даже у его злой судьбы. Сначала суд, потом похороны, еще одни похороны – и он богат.
Аня открыла глаза и сразу поняла, что дело худо. Вместо уютного бархата кресла она чувствовала под собой холодный камень. Излишне говорить, что теплого камина в этом помещении тоже не было. Об удобной мебели и коврах тоже говорить нелепо. В подвале их не бывает. Тут было сыро, темно и рядом лежала Мариша. Подруга самым бессовестным образом храпела, и Аня вознегодовала. Пока она сидит и трясется от страха и неизвестности, эта особа дрыхнет и знать не желает ни о каких ужасах. Несправедливость следовало устранить самым решительным образом.
До Мариши Аня сумела дотянуться с третьей попытки. И дело было не в связанных руках и ногах – обошлось без веревок и наручников. Просто таинственное питье продолжало действовать, лишая девушку возможности активно двигаться. Наконец ей удалось достаточно сильно пнуть подругу. Результат ее озадачил. Мариша сладко почмокала губами, перевернулась на другой бок и заснула еще крепче.
Спустя несколько минут, показавшихся Ане вечностью, ей удалось приблизиться к Марише настолько, что нога подруги оказалась рядом со скрипящими Аниными зубами. Недолго думая, Аня впилась в коленку Мариши. Эффект превзошел все ожидания. Внезапно подвал огласил визг такой громкости, что Аня мячиком отлетела в угол. Мариша проснулась, дико озираясь по сторонам, и, заметив хранящую молчание и скромно сидящую в углу Аню, внезапно успокоилась.
– А, – сказала она, – и ты здесь. Что вообще случилось? Мне снился жуткий сон, мне в ногу вцепился жуткий монстр, и никак не удавалось его стряхнуть. Но все-таки где мы?
– А ты не помнишь? – удивилась Аня. – Эта скотина Густав, которому мы так доверяли, подмешал в
