– Вау! – не удержалась Чарли. – Надеюсь, тебе нравится?
– Восхитительно, не правда ли? Хороший выбор. Из бутика?
– Да, – кивнула Чарли.
– Моник просто золото, – усмехнулась Оливия. – Не дождусь следующего шопинга. Мне нужны две заколки для тиары.
– Сейчас помогу, – сказала Чарли, поражаясь удивительному сходству с сестрой: такого же пшеничного цвета волосы, такие же локоны. Однояйцевые близнецы, они девять месяцев лежали вместе в утробе матери. Интересно, кто родился первым? Присутствовал ли при родах отец?
Оливия между тем занималась макияжем, подкрашивая губы помадой Чарли.
– Ну вот, думаю, я готова.
– Прекрасно выглядишь, – одобрила Чарли. – Как настоящая принцесса.
– В этом весь смысл, – заметила Оливия, бросая помаду в сумочку с жемчужным орнаментом.
Чарли едва сдерживала слезы, провожая глазами идущую к двери Оливию – своего двойника.
– Зачем ты сделала это? Если у тебя уже был бойфренд, почему ты согласилась выйти замуж за Рейфа?
Ее сестра насмешливо подняла брови.
– По той же причине, что и ты, дорогая Шарлотта. Ради денег, конечно.
Глава 11
Не дожидаясь, пока Рейф и Оливия отправятся на бал, Чарли извинилась и ушла в свою спальню. В любой момент она могла расплакаться, хотя запретила себе раскисать. О чем теперь сожалеть? С самого начала она шла на риск, соглашаясь на безумное предложение Рейфа и не сомневалась, что все закончится с возвращением ее сестры.
С другой стороны, она не собиралась корить себя. Хотя затея притвориться невестой заморского принца многим показалась бы невероятно глупой, но Чарли оправдывала себя тем, что действовала бескорыстно: Ила была спасена. Ее ошибка лишь в том, что она увлеклась красивой приманкой – харизматичным принцем, прекрасным замком, романтическим альпийским княжеством. Урок не прошел даром: по крайней мере, она усвоила несколько простых истин и больше не верила в сказки со счастливым концом. К сожалению, депрессивная теория Рейфа оказалась более реалистичной: жизнь – это компромисс.
Для Чарли Моррисет пришло время вспомнить, кто она на самом деле – обычная, ничем не примечательная девушка из другого полушария. К тому же бедная.
«Очнись, дорогая. Добро пожаловать в реальность. Дыши глубже».
* * *Когда снизу из бального зала донеслись первые такты вальса, Чарли включила телевизор. Она не смотрела телепередачи со дня прибытия в Монтень, но сегодня, свернувшись калачиком на диване перед камином, она переключала каналы, пока не нашла романтический фильм – очень старый, черно-белый, на французском языке без субтитров. Она не желала слышать взрывы смеха, музыку снизу, не желала думать об Оливии, вальсирующей в объятиях Рейфа. Фильм оказался настолько хорош, что Чарли полностью погрузилась в сюжет, пока не услышала стук в дверь, сигнализирующий о том, что прибыл ужин.
– Входите, – пригласила она.
Вошел Гийом с тяжелым подносом. Он выглядел подавленным.
– Его высочество заказал для вас специальный ужин, мадемуазель.
– Как мило с его стороны, – нашла в себе силы улыбнуться Чарли.
Гийом поставил поднос на столик и низко поклонился. Он явно хотел сказать что-то очень важное, но, постояв с открытым ртом несколько неловких секунд, закрыл рот и со вздохом произнес:
– Приятного аппетита, мадемуазель.
– Мерси, Гийом, – произнесла Чарли со всем достоинством, какое позволял ее белый банный халат. Она подождала, пока он выйдет, и приступила к ужину. Открыв крышку серебряной кастрюльки, она вдохнула соблазнительный аромат мяса, тушенного в красном вине с пряными травами и грибами. В салатниках и тарелочках она обнаружила фуа-гра, поджаренные тосты, сыры, крем-карамель. А еще коллекцию бельгийского шоколада! Мало того, к ужину полагалась бутылка вина шираз и шампанское в ведерке со льдом.
«У меня есть реальный шанс напиться», – подумала Чарли.
Соблазнительная мысль, однако меньше всего ей хотелось покидать замок с головной болью после похмелья. Тем не менее она оценила внимание Рейфа. Тут она вспомнила о других достоинствах принца. Он не только был божественно красив, но отличался невероятной учтивостью. Ни ее легкомысленный отец, ни прежние бойфренды не проявляли такой заботы о ней. А поцелуи Рейфа? Разве можно забыть, как нежно он целовал ее сегодня, как умело возбуждал, пока не пробудил страсть… Неудивительно, что ей хотелось плакать.
Чарли заснула прямо на диване глубокой ночью, посмотрев еще один фильм, выпив большой бокал чудесного красного вина.
Несколько часов спустя зазвонил телефон. Проснувшись, она с трудом нащупала трубку на столике среди тарелок.
– Але, – сонно пробормотала она.
– Чарли, прости, если разбудил тебя. Это отец.
Она ощутила холодную дрожь, сразу испугавшись за Илу, и резко подскочила.
– Да, папа, как Ила?
– С ней все в порядке, – быстро ответил отец. – Даже лучше чем в порядке. Завтра ее выписывают из отделения интенсивной терапии.
– Прекрасно!
– Я звоню, чтобы сообщить хорошие новости, Чарли. Удивительные. Это касается моих картин.
– Не может быть! Неужели тебе удалось продать одну работу?
– Не одну, а целых пять!
– Вау! Как это случилось? – Сна не было ни в одном глазу. – Расскажи все подробно.
Отец был счастлив поделиться удивительной историей.
– Здесь в Бостоне мне довелось встретить парня по имени Чарльз Пибоди. Он работает в больнице – вроде как хирург с мировым именем. Очень богатый. Нас познакомил доктор Ю из вежливости. Оказалось, его жена родом из Сиднея, поэтому у него слабость к этому месту. Кроме того, он коллекционирует предметы искусства.
– Как удачно.
– Не правда ли? Видимо, сошлись все мои звезды. Короче, мы разговорились, и я упомянул свои картины.
– Не сомневаюсь.
– А как иначе? – рассмеялся отец. – В общем, Пибоди заинтересовался, связался со своим дилером в Нью-Йорке, а тот показал ему мои работы онлайн. Пибоди сразу влюбился в тот городской пейзаж с аллеей. Ну, ты помнишь – он тебе тоже всегда нравился – «Вид из аллеи Кука».
– Знаю, – подтвердила Чарли. – Моя любимая картина.
Речь шла о великолепной работе, изображавшей длинный крутой спуск с мрачными, старыми домами по обе стороны, служившими своего рода рамой для сверкающей панорамы сиднейского порта внизу. Кусок синего неба и отблеск закатного солнца в воде, изящные яхты и живописный поворот моста составляли яркий контраст с узкой щелью улицы, кошкой на мусорном баке и фонарным столбом, обклеенным газетами.
– Просто фантастика, отец. Впрочем, я не сомневалась, что кто-нибудь разглядит в тебе гения. Как я рада за тебя! Надеюсь, Пибоди прилично заплатил?
– Прилично? Ты не представляешь, за какую сумму дилер продал картину. Боюсь произнести вслух, чтобы не спугнуть удачу.
Чарли усмехнулась. Суеверность она унаследовала от отца.
– Самое удивительное, что одновременно дилер продал еще четыре картины американским коллекционерам в Нью-Йорк, Сиэтл, Сан-Франциско и Новый Орлеан. После стольких лет я вдруг обрел международную известность.
Смех Чарли был немного натянутым – ей снова захотелось плакать.
– Замечательно и вполне заслуженно.
– Спасибо, дорогая. – Голос отца немного срывался. – Моя благодарность безгранична, Чарли. Если бы не ты, я давно бы потерял надежду.
Проглотив комок в горле, Чарли смогла ответить:
– Ты не продал бы картины, если бы не Ила.
– Поправка. Все произошло благодаря тебе, Чарли. Не знаю, где ты раздобыла денег, кто
