– Мы подключили к работе айтишников, и они сообщили, что сегодня утром кто-то из вашего офиса пытался получить доступ к секретным файлам. Причем не с вашего компьютера.
Сегодня утром. Как раз тогда, когда у Ванса была встреча с потенциальным клиентом и Шарли оставалась одна в офисе.
– К каким именно файлам?
– Старые данные о незначительных торгах. Айтиш ники говорят, что ни до чего важного добраться не успели, а сейчас уже запущена обновленная система защиты, так что беспокоиться не о чем. – Немного помолчав, Карл спросил: – Хотите, чтобы мы приняли какие-нибудь меры?
– Нет. – Закипавший внутри гнев не мешал ему стремительно думать. Он должен сам во всем разобраться. Обвиняя Шарли, он должен видеть ее глаза, чтобы понять, говорит ли она правду. Он уже успел убедиться, что на лице у нее отражаются все мысли и чувства. Не могла же это в самом деле быть она. Наверное, она куда-то вышла, а злоумышленник воспользовался моментом, чтобы навести на нее подозрения.
Не стоит делать поспешных выводов и считать ее виновной. Тем более что эта мысль ему совсем не нравилась. Не нравилось думать, что именно Шарли и есть предательница.
– Я сам обо всем позабочусь, – объявил он, обрывая связь.
Осталось лишь придумать, как это сделать.
Глава 7
Шарли ненавидела чувствовать себя на пределе, ненавидела бесконечное, ни на секунду не оставлявшее ее чувство вины.
Ванс с ней так любезен, а она ему врет. Каждый раз врет. Бабушка всегда говорила, что если ты что-то знаешь, но умалчиваешь, это ложь. И вот теперь она знает нечто важное и опасное, но никому ничего не говорит, потому что вынуждена защищать себя и сына.
А значит, она лгунья.
И сейчас Ванс разговаривает со службой безопасности. Неужели о ней? Кто-то что-то заметил? Неужели за ней следит еще кто-то, кроме шантажиста?
Открыв почту, она выбрала последнее письмо с угрозой, что получила этим утром. Не в силах больше выносить постоянное давление, она действительно попыталась открыть старые файлы, но почти сразу же их закрыла. Она не может. Только не с «Ваверли». Только не с Вансом.
Быстро напечатав, что ей нужна отсрочка, Шарли отправила письмо шантажисту. Только это ей не поможет. Пытка закончится лишь тогда, когда она или предаст Ванса, или возьмет Джейка в охапку и убежит.
Только куда ей бежать? У нее никого нет, все знакомые живут в Нью-Йорке, да и денег, чтобы устроиться на новом месте, не хватит.
Лампочка на второй линии погасла, и Шарли застыла. Ванс договорил со службой безопасности. И что дальше? Ее арестуют? Уволят?
– Бабуль, как бы я хотела, чтобы ты все еще была со мной. Я бы без оглядки бросилась домой…
Прошептав эти слова, она сразу же устыдилась. Бегство – не выход. Она должна выдержать все до конца и, глядя Вансу в глаза поклясться, что ни за что не предаст «Ваверли».
Черт.
Как же страшно.
Но стоило решиться, и положение уже не казалось таким безвыходным. Только после того, как она расскажет ему о своем прошлом, Ванс уже точно не захочет иметь с ней ничего общего, а жаль. Ей будет его не хватать. Ну а сперва…
Нажав кнопку интеркома, Шарли дождалась сухого вопроса:
– Да?
– Ванс, мне нужно отойти, вернусь через пятнадцать минут.
– Ладно.
Суровый непреклонный тон… Шарли в стотысячный раз поразилась тому, как этот невероятно жесткий на работе человек невообразимо меняется, стоит им лишь остаться вдвоем.
Перед решающим разговором ей нужно увидеться с сыном.
Только когда она спустилась к малышу на четвертый этаж, он спал.
Скользнув в спальню, она склонилась над беспокойно сопящим во сне сыном, осторожно взяла его на руки и уселась в кресло-качалку.
– Извини, дорогой, – прошептала она, гладя мальчика по спинке. – Я действительно старалась дать тебе все самое лучше, но что теперь делать, даже не представляю.
Чуть крепче прижав к себе теплого малыша, Шарли глубоко вдохнула. Чтобы ни случилось, у нее всегда останется Джейк, и она ни за что его не подведет и сделает так, чтобы он рос в теплом безопасном мире.
– Я обязательно придумаю, как все исправить. Все еще будет хорошо. – Кого она пытается убедить? Джейка или саму себя? Да и какая разница? И зачем вытирать катящиеся по щекам слезы, раз ее здесь все равно никто не видит?
– Почему ты плачешь?
Подняв глаза, она увидела замершего в дверях Ванса Ваверли.
– Все в порядке, – сказала Шарли, да и что ей еще оставалось?
– Сидишь одна в темноте, прижимая к груди сына, и плачешь. Что-то явно не в порядке. – Придвинувшись чуть ближе, он посмотрел ей прямо в глаза. – Я должен кое-что знать. Ты шпион, Шарли?
– Нет, – ответила она тихо, легонько поглаживая Джейка и безуспешно пытаясь стереть все еще катящиеся по щекам слезы.
Вот и все. У нее больше нет возможности признаться. Она уже не может прийти и все ему рассказать, потому что он и так что-то узнал, а теперь разглядывает ее как незнакомку. Шарли вздохнула. Что ж, по большому счету, он действительно ничего о ней не знает.
Подойдя еще ближе, Ванс, все так же глядя ей прямо в глаза, опустился перед ней на корточки:
– Что происходит? Что ты так старательно пытаешься от меня утаить?
– Не знаю, поверишь ты или нет, но я действительно собиралась все тебе рассказать, но сперва мне нужно было увидеться с малышом. Собраться с мыслями и расставить приоритеты, и лишь затем идти к тебе.
– Я тебе верю, – кивнул Ванс. – И раз я здесь, можешь начинать говорить.
Но она лишь головой покачала:
– Я не знаю, как начать.
– Тогда предлагаю положить Джейка в кроватку и пойти прогуляться.
Шарли вздохнула. Время прогулок прошло. Как же быстро все изменилось до неузнаваемости… И как же не просто жить во лжи, но и правду сказать не проще. Ладно, главное начать, а потом она наконец-то снова сможет дышать полной грудью.
Поднявшись, она поцеловала сына и бережно уложила его в кроватку.
– Это долгая история, – объявила она, снова поворачиваясь к Вансу.
Они пошли в парк. Переполненный туристами в жаркий летний день Центральный парк находился достаточно далеко от «Ваверли», чтобы все сказанное осталось между ними. Купив им обоим воды и вафель, Ванс усадил Шарли на скамейку в тени деревьев.
Разумеется, когда она решила устроить себе «перерыв», Ванс пошел за ней. Сгорая от злости и подозрений, он следовал за ней по коридорам «Ваверли», чувствуя себя каким-то третьесортным детективом и совершенно не представляя, что рассчитывает обнаружить, но уж точно не ждал, что она станет плакать, прижимая к груди спящего сына. Как начальника его по-прежнему переполняли злость и подозрения, но тут в нем сразу же проснулся не равнодушный к ней мужчина. И этот мужчина почувствовал… тревогу.
– Рассказывай. Я хочу знать все.
Коротко рассмеявшись, она открыла бутылку и глотнула
