– Я разозлился на себя. Я начитался этих статей о тебе в желтой прессе и не понимал, почему не смог устоять перед твоими чарами. В жизни ты оказалась еще красивее, чем на фотографиях, и в тот вечер ты просто свела меня с ума. Но утром я был вне себя из-за того, что ты лишила меня самообладания.
– Вот почему ты держался на расстоянии?
Кортес хрипло рассмеялся, лаская ее круговыми движениями пальцев и вызывая дрожь в ее теле.
– Радость моя, но сейчас я не держусь на расстоянии.
– Потому что ты пытаешься преподать мне урок, – судорожно выдохнула Элин. – Ты не хочешь меня.
Все произошло так быстро, что Элин не могла понять, как оказалась лежащей на кровати и придавленной весом его тела. Кортес смахнул полотенце, прикрывавшее его бедра, и она ощутила между ног его отвердевшую плоть.
– Как, по-твоему, это похоже на то, что я не хочу тебя? – хрипло потребовал ответа Кортес. – Тебе нужно было время привыкнуть к тому, что я всегда буду отцом Гарри и никогда не брошу ни его, ни тебя.
Конечно же все, что он делал, он делал ради своего сына. Но Элин не могла ясно мыслить, когда находилась в плену его восхитительного тела.
– Я думала…
– А ты не думай. Просто чувствуй, – прошептал он и провел языком по ее набухшему соску. Потом Кортес обхватил тугой комочек своими жаркими губами и жадно пососал, пока Элин не заметалась под ним, и тогда он переключился на другую грудь, чтобы продолжить свои сладкие пытки.
Элин запустила пальцы в его волосы, о чем часто мечтала на протяжении последних нескольких недель. Ей казалось, что она касается теплого шелка. Потом она нежно провела кончиками пальцев по его лицу, ощущая жесткую щетину на его подбородке. Кортес приподнял голову, посмотрел на нее сверху вниз, а потом прильнул к ее губам в жарком поцелуе.
Кортес не знал, стоит ли верить Элин, или она просто врала о своих чувствах к нему, чтобы он не лишал ее опеки над сыном, но ему было все равно. Главное, что она оказалась в его объятиях, и он прижимал ее к себе с такой силой, что буквально раздавил ее грудь своей грудью, и предвкушал райское наслаждение, которое обещали ее гладкие бедра его мучительно возбужденной плоти.
Он собирался показать себя превосходным любовником, чтобы Элин больше никогда не пришла в голову идея уехать и увезти с собой их сына, а еще он хотел наслаждаться ее восхитительным телом до тех пор, пока не исчезнет власть, которую она имела над ним.
Кортес растянулся рядом с Элин на кровати и, приподнявшись на одном локте, плавно провел рукой по соблазнительным изгибам ее тела, которое выдавало ее с головой. Элин задрожала, когда он сжал ее грудь, соски которой были покрасневшими и влажными после его ласк. Потом он опустился вниз и, раздвинув ее бедра своими плечами, прильнул губами к ее промежности, вдохнув терпкий женский аромат ее желания.
Элин испуганно воскликнула:
– Что ты делаешь?
Кортес улыбнулся и продолжил исследовать языком ее жаркое лоно. Ему нравилось, что она была потрясена его ласками, и в то же время его ужасало охватившее его чувство собственничества небывалой силы. Элин говорила, что была девственницей, когда они занялись любовью на вечеринке в честь дня ее рождения. И Кортес поверил ей, несмотря на все эти статьи, в которых журналисты приписывали ей многочисленных любовников. Невинный восторг, который она переживала благодаря тому, что он с ней делал, и ее удивленные вздохи не могли быть притворными.
– Кортес. – Она выдохнула его имя, словно молитву, и со стоном заметалась в его руках, сходя с ума от его беспощадных ласк. Кортес хотел довести ее до оргазма при помощи рта, но его собственное возбуждение было слишком велико. Его потрясло то, как быстро улетучивалось его самообладание и как на глазах разваливался его план поработить Элин при помощи любовных утех.
Он сдерживался из последних сил, надевая презерватив, а потом с хриплым стоном резко вошел в ее бархатистую сердцевину, переживая поистине райское наслаждение. Где-то на пути к нирване соблазнитель превратился в соблазняемого и рабовладелец сам стал рабом. Но самое удивительное было в том, что Кортес совсем забыл, что занялся любовью с Элин, чтобы заманить ее в свою чувственную ловушку. Сейчас он думал только о том, чтобы доставить ей удовольствие, насладиться тем, что она принадлежала ему.
Кортес врывался в ее тело ритмичными рывками и быстро довел их обоих до оргазма. Элин наполнила его легкие ароматом своей кожи, когда он прижался губами к ее шее, а потом он поцеловал ее в рот и ощутил сладкий вкус ее губ. Кортес поглотил ее крик, когда она вдруг изогнулась под ним, а ее тело задрожало, словно натянутая тетива, после чего она достигла пика наслаждения, сжимая его плоть своими внутренними мышцами. И когда Кортес сделал последний рывок, и его самого накрыла оглушительная волна блаженства, Элин пленила его сердце полностью и бесповоротно. И он знал, что теперь она принадлежала только ему одному.
Глава 10
Когда Элин открыла глаза и увидела, что в кровати, кроме нее, никого нет, ей показалось, что она смотрит повтор какого-то ужасного фильма. Как и в то утро, когда она проснулась в лондонской квартире год назад, все ее тело болело. Элин вспомнила, как жаркие руки и губы Кортеса – о небеса, каким же чувственным оказался его рот – ласкали все ее тело, и ее сердце сжалось от боли.
Они занимались любовью всю ночь до самого утра, а потом она, полностью обессилевшая, провалилась в сон. Элин не помнила, как Кортес перенес ее в собственную спальню. Но вот она здесь, и он снова бросил ее одну.
Ее сердце екнуло, когда дверь в комнату открылась, но на пороге появились горничные Роза и Мария. Похихикивая, девушки внесли в спальню огромную коробку и положили ее на кровать.
– Ваше свадебное платье, – сказал Роза, встретив озадаченный взгляд Элин. – От сеньора Рамоса.
Элин поспешно набросила на плечи халат, чтобы спрятать следы жарких ласк Кортеса, покрасневшую от его щетины грудь и внутреннюю сторону бедер. Открыв коробку, она достала оттуда изысканное платье простого кроя из белоснежного атласа. Именно такое платье она выбрала бы на свою свадьбу, если бы выходила замуж по-настоящему. Для свадьбы с Кортесом Элин купила юбку бледно-голубого цвета и пиджак, который можно было бы в лучшем случае описать как практичный. Неужели Кортес надеялся, что она наденет это бесстыдно романтичное платье?
Горничные тем временем внесли в комнату еще несколько коробок, в которых Элин обнаружила пару красивых белых босоножек и шикарное, невесомое, словно
