Эйнар, занявший место уже знакомого мне фиолетового во главе собрания и оттеснив того к себе за правое плечо, терпеливо дожидался пока родичи выплеснут злость. Он выглядел каменно спокойным, один из немногих, хотя по напряженной фигуре и по полоскам чешуи, то и дело пробегающим по бронзовой коже, было видно, как нелегко ему дается это спокойствие. Он дождался, пока ярость, вызванная объявлением, чуть сбавит накал, и поднял руку. Тишина в деканате воцарилась почти мгновенно, драконы замерли, только меленько бил по стене изумрудный хвост стоящего неподалеку от меня наставника, имени которого я не знала.
— Друзья, друзья. Я прекрасно понимаю и разделяю ваше негодование и скорбь. Но сейчас мы не можем позволить себе скорбеть и негодовать в полной мере. Отступник смертельно опасен и совершенно определенно безумен, и каков будет его следующий шаг — невозможно предугадать. Нам необходимо сохранять хладнокровие и быть предельно осторожными, пока мы не найдем способ противостоять ему. На данный момент мы, драконы, против него практически бессильны. Нами должна двигать не слепая жажда мести и желание добраться до убийцы до того, как о нем станет известно Императору, а холодный расчет. Эта трагическая смерть дала нам новый шанс отследить мага, но вы прекрасно знаете, чем один раз уже окончилась попытка достать его в его логове.
— Именно поэтому, — вмешался фиолетовый, выступая вперед. — Мы должны не лететь в его ловушки, как безмозглые мотыльки на огонь, а выманить тварь и прикончить ее на наших условиях.
— Каким образом, ты предлагаешь его выманить, Вилмар?
— Не я, — сказал дракон и перевел взгляд на меня.
И вместе с ним зашелестело все собрание, оборачиваясь.
— Как это понимать? — Эйнар нахмурился, и взгляд, который он метнул в мою сторону, не предвещал ничего хорошего.
— Адептка Давир, наблюдатель со стороны Темных, любезно донесла до нас информацию, что отступник имеет несомненный интерес к ее личности. И что она готова посодействовать в его поимке, выступив приманкой, — пояснил фиолетовый, и я буквально физически ощутила волну ярости, взметнувшуюся со стороны бронзового.
— Об этом не может быть и речи, — отрезал ректор, уже не глядя на меня. — Она находится под защитой Академии, что подразумевает, что мы обязаны оберегать ее от опасностей, а не подставлять под них!
— Она совершеннолетняя и это ее решение. Что с тобой, Эйнар? С каких пор ты стал таким перестраховщиком? Неужели ты думаешь, что мы настолько беспомощны, что не сможем справиться с одним магом и уберечь одну девчонку?
— Ты с ним не сталкивался, ты не понимаешь, на что он способен.
— Так расскажи. И подготовь, вместо того чтобы вставлять палки в колеса. Предложение адептки крайне щедрое, и я не вижу причин, по которым мы не можем им воспользоваться.
Эйнар обернулся, снова вылавливая меня взглядом, и когда я посмотрела в пылающие золотым огнем глаза, в голове погремел чужой голос:
«Ты с ума сошла? Куда ты лезешь, последняя из рода?»
Я только чуть сощурилась и сжала губы в тонкую линию.
«Я хочу избавиться от угрозы и в этом мои интересы с драконами совпадают. Ты мне должен, Эйнар, не вставай на пути».
Ректор мотнул головой, снова повернулся к фиолетовому и, набычившись, упрямо произнес:
— Адепты академии не должны рисковать собой ради поимки преступника.
Ответить его оппонент не успел, потому что я произнесла спокойным и не дрогнувшим голосом:
— Я всегда могу отчислиться.
В деканате повисла мертвая тишина, в которой Эйнар шумно выдохнул, даже, как мне показалось, с дымом из ноздрей.
— Я должен это обдумать, — отчеканил он.
— Но…
— Уймись, Вилмар. Я ректор этой Академии. А она — адептка под моим началом. И пока у меня на столе нет заявления на отчисление, я решаю, готов я выставлять учеников на убой ради собственной мести или нет.
Сказано это было так, что фиолетовый как-то разом будто сделался меньше, сдулся, сообразив, на кого давит и повышает голос. И несмотря на то, что Вилмар действовал в моих же интересах, я отчего-то все равно испытала легкое злорадство.
— Я не оспариваю твою власть в академии, Эйнар, — произнес он почти примирительно. — Но адептка Давир утверждает, что у нее есть дополнительный способ себя обезопасить. Может быть, ты хотя бы выслушаешь ее, прежде чем решать?
Ректор перевел на меня тяжелый, давящий взгляд.
— Мы вас слушаем, адептка Давир.
Я с трудом сдерживала ликование. Тьма, ну какая же невероятная удача! В общей атмосфере жажды крови и немедленных действий — лучшего момента не придумаешь!
Отыскав взглядом темную макушку прислонившегося к стене Алвиса, который, кажется, еще не успел понять, о чем именно пойдет речь, потому что выглядел хмурым и недовольным, но не напряженным и настороженным, я заговорила:
— Мы с наставником Алвисом родственники. Не слишком близкие, но все же достаточные для того, чтобы я ввела его в род. Это позволит обезопасить и меня, и его. Наставник получит доступ к родовой магии, к которой у отступника нет иммунитета, в отличие от драконьей. А я получу…
Мужчину! Мужчину, который возродит мой род, который подарит ему сыновей и дочерей и позволит вновь расцвести, потому что теперь я была уверена — злой рок переломлен, судьба вновь повернулась к Ривад лицом, потому что иначе всего бы этого просто не случилось!
С трудом затолкав в глубь сознания все то, что вертелось в голове и чуть ли не рвалось на язык, я сглотнула набежавшую слюну (спокойно, Тереса, не выдай себя, не спугни!), я продолжила:
— … страховку и дополнительную защиту. Отступник уверен, что я буду одна.
Он будет не готов встретить и меня, и дракона. К тому же дракона, противостоящего его поганым чарам. Но это все, конечно, при условии, что наставник Алвис не будет против, — добавила я, скромно прикрывшись ресницами, чтобы скрыть азартный блеск в глазах. Как будто мне и вовсе все равно — па-адумаешь, дракон!
Тишина сделалась отчетливо задумчивой. Родовая магия — человеческие заморочки — драконам знакома была разве что понаслышке. Как и нюансы того, что есть Род. И на эти скудные знания, вернее, на
