этому преюдициальному вопросу[382] чересчур большое внимание. Очень вероятно, что у человека, выбирающего себе ложе, столько же оснований быть россинистом, сколько и прочнистом[383], но проблема эта либо выше, либо ниже нашего понимания, во всяком случае, разрешить ее мы не в силах. Вслед за Лоренсом Стерном мы полагаем, что скудость физиологических наблюдений, касающихся каллипедии[384], составляет позор европейской цивилизации, делиться же с читателями собственными размышлениями о сем предмете мы остережемся, ибо нынешний ханжеский язык столь мало пригоден к их изложению, что мы рискуем быть дурно поняты либо дурно приняты. По причине подобного высокомерия в нашей книге будет вечно зиять пробел, зато мы получим приятную возможность завещать еще одну тему потомкам, которых, не скупясь, одаряем всем тем, за что не беремся сами, выказывая своего рода отрицательную щедрость в назидание всем, у кого, по их словам, идеи не переводятся.

Теория кровати даст нам повод к обсуждению вопросов куда более важных, чем те, которые привлекли внимание наших соседей, занявшихся ложем на колесиках и скрипом, сопутствующим преступной связи.

Мы утверждаем, что цивилизованные нации и прежде всего привилегированные сословия этих наций, которым и предназначена наша книга, знают всего три способа спать (в самом общем смысле слова).

Спать можно:

1. В двух кроватях, стоящих в одном алькове.

2. В разных спальнях.

3. В одной общей кровати.

Прежде чем начать рассмотрение этих трех способов совместного существования супругов, которые, разумеется, оказывают очень разное влияние на счастье жен и мужей, мы должны кратко описать воздействие кровати на человека и роль, которую играет этот предмет домашнего обихода в политической экономии человеческой жизни.

Самое бесспорное утверждение из всех, какие были высказаны на сей счет, гласит, что кровать изобретена для того, чтобы спать.

Было бы нетрудно доказать, что обычай спать вместе возник гораздо позже, чем сам брак.

Какие силлогизмы вынудили род людской покориться обычаю, оказывающему столь гибельное воздействие на счастье и здоровье, лишающему человека радостей и даже ущемляющему его самолюбие?.. Вот вопрос, который было бы любопытно исследовать.

Если бы до вашего сведения дошло, что один из соперников отыскал способ выставить вас перед женщиной, которая дорога вашему сердцу, в бесконечно смешном обличье, например в виде театральной маски с перекошенным ртом или в виде медного крана, скупо, каплю за каплей источающего чистейшую влагу, вы бы, чего доброго, закололи этого соперника. Так вот, этот соперник – сон. Существует ли на свете человек, знающий наверное, как он выглядит и что делает во сне?..

Обращаясь в живые трупы, мы предаем себя в руки неведомой силы, которая овладевает нами против нашей воли и вершит чудеса: одних сон делает умнее, чем они есть, других – глупее.

Одни люди спят, по-дурацки открыв рот.

Другие храпят так, что в доме дрожат стены.

Большинство походят во сне на изваянных Микеланджело молодых чертей, показывающих прохожим язык.

Единственное в целом свете существо, чей сон благороден, – Геренов Агамемнон, мирно почивающий в своей постели, меж тем как Клитемнестра, вдохновляемая Эгисфом, заносит над ним убийственный кинжал[385]. По этой причине, предчувствуя наступление той опасной поры, когда во сне на меня будут устремлены взоры не одного лишь Провидения, я страстно желал научиться почивать с достоинством царя царей. По этой же самой причине, с того дня, как я услышал рулады, выводимые во сне моей старой кормилицей, которая, согласно широко распространенному народному выражению, храпела во все носовые завертки, я стал ежевечерне молить своего покровителя, святого Оноре, чтобы он избавил меня от этого жалкого красноречия.

Когда человек просыпается утром и с глупым видом поправляет мадрасовый платок, сползший на левое ухо наподобие полицейской шапки, он, разумеется, выглядит весьма комично и весьма мало напоминает славного супруга, возвеличенного в стихах Руссо[386], но все же в его глупом полумертвом лице можно при желании различить некий проблеск жизни… Зато если вы карикатурист, превосходная пожива ожидает вас на крохотных почтовых станциях: спозаранку курьер будит очередного конторщика – и какие только физиономии не предстают здесь взгляду художника!.. Вы и сами, быть может, выглядите ничуть не лучше, чем эти провинциальные чиновники, но вы по крайней мере уже не спите и можете похвастать тем, что рот у вас закрыт, глаза открыты, а лицо имеет хоть какое-то выражение… Знаете ли вы, однако, на кого были похожи за час до пробуждения или в первый час сна, когда, не будучи ни человеком, ни животным, находились всецело во власти сновидений, врывающихся сквозь роговые ворота?..[387] Нет, вы этого не знаете: это ведомо лишь вашей жене и Господу Богу!

Не для того ли, чтобы вечно помнить о том, какими глупцами становимся мы во сне, римляне украшали изголовья своих кроватей ослиными головами?..[388] Мы предоставляем решение этого вопроса господам ученым, входящим в Академию надписей[389].

Должно быть, первый мужчина, которому дьявол внушил мысль не расставаться с женою даже во сне, спал безупречно. Следовательно, в число талантов, потребных мужчине, который вознамерился вступить в брак, надлежит включить умение спать с изяществом. Поэтому в дополнение к XXV аксиоме Брачного катехизиса[390] мы включим в нашу книгу еще два афоризма:

Муж должен спать чутко, как сторожевой пеc, дабы жена не могла увидеть его спящим.

Мужчина должен с детства приучаться спать с непокрытой головой.

Иные поэты станут утверждать, что спать в одной постели супругов побуждают целомудрие и пресловутые таинства любви, однако общепризнано, что человек с самого начала предавался наслаждениям в полумраке пещер, на дне поросших мхом оврагов, под кремнистыми сводами гротов исключительно оттого, что любовь делает его беззащитным перед лицом врага. Опускать две головы на одну подушку ничуть не более естественно, чем обматывать шею клочком муслина. Однако цивилизация, овладев миром, заперла миллион людей на участке в четыре квадратных лье, загнала их в тесные пределы улиц, домов, квартир, спален и кабинетов площадью в восемь квадратных футов; еще немного – и она начнет складывать их, как складывают зрители свои лорнеты.

Этой причиной, а также многими другими, такими как бережливость, страх, беспричинная ревность, объясняется обыкновение супругов каждый вечер засыпать и каждое утро просыпаться в одной постели.

И что же в результате? Чувство бесконечно капризное и переменчивое, которое имеет цену, лишь когда вдохновляется щекотливыми обстоятельствами, которое пленяет, лишь когда рождается из внезапного желания, которое чарует, лишь когда оно искренно, иными словами – любовь принуждена покориться монастырским правилам и распорядку, рожденному в недрах Бюро долгот[391].

Будь я отцом, я возненавидел бы сына, который с пунктуальностью часового механизма изъявлял бы мне вечером и утром свою преданность, желая доброй ночи и доброго утра не от души, а по приказу.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату