– Ни на что другое я не надеялся, – отшутился Мацуока не моргнув глазом.
– Попробовал ткнуться в Первое и во Второе управления, но везде одно и то же – полный провал!
– Рад слышать!
– Значит, запрет на передачу информации – ваша инициатива?
– Да.
После короткого ответа Мацуоки Миками перестал улыбаться. В глубине души он надеялся, что запрет наложен единолично Аракидой, а Мацуока, хотя и не одобряет запрета, вынужден его поддерживать. Все оказалось не так. «Железный занавес» опустили с ведома и по благословению фактического главы уголовного розыска.
– Можете объяснить, что произошло? – спросил Миками, понижая голос.
– Хотите сказать, что вы не знаете?! – Мацуока смотрел ему прямо в глаза; в его взгляде светилось любопытство, как будто он удивлялся: «Неужели Акама тебе не сказал?»
Именно тогда положение Миками в административном департаменте прояснилось для него окончательно.
– Я в самом деле не знаю.
В глазах у Мацуоки что-то сверкнуло. Жалость? Миками нечего было стыдиться. Возможно, он и был суперинтендентом только по названию, всего лишь одним из подручных Акамы, но то, что он ничего не знал, доказывало и другое: на самом деле он не переметнулся на другую сторону.
– Я еще не продал свою душу… пока нет.
Лучшего ответа он не мог придумать. Мацуока ему подмигнул, показывая, что все понял. Может быть, ему показалось, что Миками жалуется? Или он заподозрил, что Миками сказал так только затем, чтобы ослабить его бдительность?
Миками подался вперед, сокращая расстояние между ними.
– Мне известно одно. С чего бы это ни началось, все как-то связано с «Делом 64».
– Ясно…
– Я ездил к Ёсио Амэмии. Знаю, что он оборвал все связи с нами.
Мацуока кивнул.
Глава Первого управления подтвердил слова своего подчиненного… Теперь самое главное! Миками наклонился к столу:
– Что привело к разрыву?
– Не могу вам сказать, – медленно ответил Мацуока. Может быть, именно здесь вступал в силу запрет?
– Что такое записка Коды?
– Не могу сказать.
– Запрет наложен именно из-за нее?
– Не могу сказать.
– Хорошо, а как же визит комиссара? Должно быть, и он как-то связан с происходящим?
Пауза, молчание. Миками расценил его как знак согласия.
– Спросите своего босса, – негромко посоветовал Мацуока, вставая.
– Подождите. – Миками тоже встал. – Я не такой, как Футаватари. И не собираюсь становиться таким.
Мацуока молча наблюдал за ним. Миками показалось, что он заметил жалость в глазах Мацуоки.
– Прошу вас, Мацуока-сан! Объясните, в чем дело!
Ответа не последовало.
– Что случилось между уголовным розыском и административным департаментом?
– Как вы намерены распорядиться полученными сведениями? – вместо ответа спросил Мацуока.
Миками совершенно успокоился. Голова у него заработала с удвоенной скоростью. На самом деле сейчас Мацуока спрашивал, на чьей он стороне… Миками стало жарко. Все должно быть ясно и так! Он на стороне уголовного розыска! Вот какой ответ готов был слететь с его губ. Однако…
Он лишь подавленно вздохнул.
Потом его затрясло. Как будто он наконец проснулся. Все утро он работал, искал рычаг давления на Амэмию. Поэтому и приехал сюда – он выполнял приказ Акамы. Обстоятельства, может быть, и ускоряли события, но правда заключалась в том, что даже сейчас он пытался собрать ценные сведения для административного департамента; он всего лишь винтик в большом механизме!
Он не мог ответить: «Я на вашей стороне!» Как только он произнесет роковые слова, обе стороны будут считать его предателем, «кротом», двойным агентом. Тогда он окончательно потеряет индивидуальность.
Миками опустил голову.
Каким же он был наивным! Мацуока искренне сочувствует ему из-за Аюми. Похоже, он по-прежнему считает Миками своим. И все же Миками позволил ностальгии по прежним временам овладеть собой; плотину прорвало, и наверх всплыл внутренний детектив, которого он должен был всячески сдерживать. Он по ошибке принял доступность Мацуоки, сидящего напротив, за доступность всего департамента.
– Постарайтесь выяснить, зачем приезжает комиссар…
Миками вскинул голову при звуках его голоса:
– Что?!
Мацуока отвернулся, и его лица Миками не видел. Руки он сунул в карманы брюк и медленно поводил шеей из стороны в сторону. Миками оцепенел. Ну конечно! Ведь не кто иной, как Мацуока, научил его приему «размышлять вслух». Он прибегал к такой уловке всякий раз, как хотел сообщить нечто репортеру, который что-то не так понял. На что намекает Мацуока, Миками понятия не имел. Акама уже объяснил, почему приезжает комиссар. Пиар, сигнал общественности и в то же время его приезд должен вселить уверенность, что комиссар не избегает уголовного розыска.
Но Мацуока только что…
Послышался глухой стук. Дверь открылась, и вошел директор Аракида; его внушительная фигура покачивалась на ходу. Он сразу же заметил Миками и прищурился.
– Что здесь понадобилось управлению по связям со СМИ? – зарычал он.
Миками выпрямил спину. Он понятия не имел, что отвечать.
– Ведь это вы, да? – Глаза Аракиды сверлили Миками; теперь в них читалось обвинение. – Сегодня утром… «Тоё», «Таймс». Дайте угадаю. Вы что-то узнали из разговора с Итокавой?
– Я ни при чем…
– Кто же тогда допустил утечку?
– Я как раз собираюсь этим заняться.
– Собираетесь, вот как?
– Совершенно верно.
– Впрочем, меня это не касается. Скоро, так или иначе, все станет известно!
Судя по его угрожающим интонациям, Аракида хотел его предостеречь: «Не думай, что подобные штучки сойдут тебе с рук». Аракида покосился на Миками, чтобы определить, понял ли он намек, и жестом велел Мацуоке следовать за собой. Он направился к своему кабинету.
– Если вы не из нашего департамента, вам здесь делать нечего!
Произнеся последнюю ядовитую фразу, Аракида захлопнул дверь. Первое и второе лицо уголовного розыска скрылись в кабинете директора. Они были настороже, словно готовились к войне.
Глава 24
Северный ветер дул Миками в лицо.
Он сел в машину, сунул ключ в замок зажигания и завел
