Потом – устроился в СБУ. Повезло – у жены дядя в СБУ работал, помог с трудоустройством. Дядя жены преподал и первые уроки воровства в СБУ – как извлекать из должности деньги, участвуя в бизнес-разборках.
Ворошиловград был вообще каким-то несчастливым по жизни городом, ему не везло. Имея не самую плохую промышленную базу, он не смог породить своих олигархов наподобие Рината, и его, как и другие области Украины – отдали на откуп политиканам. А политиканы… это такая мразь, что и не выскажешь. Ринат – он хозяин, а политикан – кто? Сегодня ты мэр, губернатор, а завтра вызвал высочайший гнев или случайно проиграл выборы (хотя случайно никто не проигрывает) и нет тебя. И потому политикан заинтересован хапать сейчас, пока он на коне. Завтра, когда он будет в дерьме, ему никто и стакана воды не подаст.
Луганщину еще с девяностых, как и Днепропетровщину – захватили комсомольцы. Ефремов, Тихонов, Дзонь, Кобитев. Борщ – они все оттуда, из райкомов и горкомов позднесоветского комсомола. Подонки такие, что и не выскажешь – комсомольская хватка (а выборы на посты в комсомоле были альтернативными еще до Горбачева) сочеталась с абсолютной беспринципностью и готовностью на все. Вспомните – при Горбачеве именно комсомол возглавил великий поход к рынку, именно на его основе организовывались ЦНТТМ, ставшие «локомотивами инфляции». После 1991 года это просто продолжилось уже в разных странах.
С одной стороны – комсомольская закваска позволяла много и жадно воровать. С другой стороны – она не дала возможности в критический момент обратиться к народу и вместе с ним создать непобедимое, основанное на доверии и истинном единстве. Комсомольцы ни во что не верили, кроме денег.
Но чутье их в какой-то момент подвело.
История создания республик – вряд ли когда-то будет достоверно описана – кто тогда чего хотел и что в итоге получил. Главное – тех самых комсомольцев подвели их самоуверенность и их цинизм. Когда приходила пора переизбираться, они приходили к народу и затевали волынку о том, что Киев обирает Луганщину, что их трудом кормятся бездельники, что Киев все разворовывает – хотя на самом деле это они разворовывали и долю давали в Киев. Ту же самую шарманку они затянули и зимой четырнадцатого. Но люди поверили, потому что видели, что произошло в Киеве, а подоплеки – что это договорняк, кровавый, но очередной договорняк – они не знали. И словам «поводырей» реально поверили. Сказав – если не мы, то кто. И если не сейчас – то когда.
Кривой помнил, с каким ужасом он тогда прятался, как воспринял разгром СБУ – как некое святотатство. Потом оказалось, что один из его сослуживцев хорошо устроился при новой власти и собирает «могучую кучку» – уже под себя. Кривой пошел…
На Луганщине – и после 14-го года было далеко не все благополучно. Большинство резонансных и далеко не однозначных убийств полевых командиров произошли именно здесь. В отличие от Донецка – нормальной жизни наладить так и не удалось. Наконец переворот, когда свалили Плотву – его шефа тогда замели, но он сумел выкрутиться. И занял его место.
Кривой с пятнадцатого был на связи в СБУ – но не в Киевском, а в Харьковском. Мало того что делали совместные дела – строили еще и совместные планы. Вопрос Новороссии никуда не делся, планы только скорректировались. Харьковские коллеги изучали луганский опыт, не желая идти под руку Москвы, но и вмешательства Киева в свои дела не желали. К тому же все понимали – дефолт неизбежен, и Киев, чтобы его избежать, будет вытаскивать из регионов все, что можно – а их это совсем не устраивало. Шел грязный и циничный политический торг за децентрализацию, за условия урегулирования – поверх многих лет страдания, разрушенных городов и безымянных могил, совершенных преступлений. На Украину давили и с востока, и с запада – пять лет войны, надоело всем, все понимали, что ничего хорошего не будет, и давили, чтобы договорились хоть как и не мешались под ногами. И договоренность была почти близка… но потом произошло ЭТО.
Луганск и Донецк выжили, потому что было много оружия и потому что удар по ним пришелся относительно поздно. Москву уже поедом ели, а в Луганске и Донецке только смотрели телевизор и не понимали, что происходит вообще. Для самого Кривого жуткое понимание беды пришло тогда, когда они раз за разом звонили сначала в приемную директора ФСБ, потом просто в приемную ФСБ, потом по всем известным телефонам – и ни один из них не отвечал. Вот тогда и пришло понимание, что все, что показывают на экране, – это не шутка.
Перестраиваться в общем-то не надо было – республика и так жила в состоянии чрезвычайного положения, куда уж дальше. Но мало кто знал, что Кривой отправил отряд спецназа, чтобы помочь своему контрагенту в Харькове. Оказал ему услугу. Теперь пришла пора просить об ответной услуге…
Кривого встревожило появление ижевских. Сильно встревожило.
В сложившемся мире важно было, у кого оружие. Нет больше Москвы – военторга, никто не пришлет несколько вагонов со спецгрузом. Кто с оружием – тот и хозяин, причем почти абсолютный. Они контролировали оружие и вооруженных людей – и в республике были почти что богами.
Но те, кто пришел с Востока – оружие делали. И значит – могли прислать вагон, два, три – сколько нужно. И кому угодно. А если так – то они могли поколебать то неустойчивое равновесие, которое сложилось во всем регионе.
И свергнуть их с пьедестала.
В кортеже Кривого был танк. Самый настоящий «Т72», он путешествовал на трейлере вместе со всем войском, выгружаясь по необходимости. Вот и сейчас – сидя в своем бронированном джипе, Кривой смотрел, как стальное чудовище, пыхая солярой, слезает с трейлера.
Шмыгнуть, что ли?
Подошел старший охраны, Деряба, постучал в дверь.
– Укры в пяти километрах перед нами. Коптер подняли.
– Хрен с ними. Смотрите по сторонам…
Интересно… вакуум силы. Очень интересно.
Вакуум силы – это он сам придумал. Людей слишком мало
