– За что, мистер Фэйс?! Честная работа – честный расчет…
На тело Петра надвинулась тень клоуна. Он встал над беспомощным человеком, отрезав его от слабых солнечных лучей.
– Вы ведь джентльмен! – воззвал главный киллер мистера Фэйса.
А разве джентльмены не способны на подлые поступки? Не способны, Петр прав. «Выстрел в спину» – подлость, как ни тасуй. Придется объясниться!
– Земля – значит ад, компрендо… – тепло улыбнулся кукловод. – Свобода и ад – Понятия несовместимые!
Такие дела, дружок. Тебе и твоей бригаде повезло, вы сейчас умрете. Мистер Фэйс поднял обе руки, каждая сжимала мини-автомат. Нажал на спусковые крючки. Треск автоматных очередей пришел в соприкосновение с протяжным воплем театрала, что эхом заметался среди гибнущих и стонущих тел:
– И хуже ада нет ничего!..
* * *При въезде в Санта-Монику при большом стечении праздного народа знойный воздух всколыхнули два грамматически простых предложения:
– Не справился с управлением…
– Гнал так, как будто удирал от Возмездия…
«Хаммер» находился у мощной бетонной тумбы. Капот – всмятку, лобовое стекло – вдребезги. Тома Литтла крепко зажало между рулевым колесом и сиденьем, сержант умер с открытыми глазами.
Мистеру Фэйсу о смерти легавого вскоре сообщили и помогли с транспортировкой трупа в особняк.
La comedia e finita
Театральную залу в особняке заливал вечерний свет угасающего солнца. Именно ту залу, где произошла Игра! Шторы с окон-бойниц были сорваны, а по периметру комнаты располагались кресла с трупами бесов. Их здесь гораздо больше, чем на гравюре великого итальянца. Так карта легла.
La Comedia e Finita!
Шестнадцать кресел, в которых шестнадцать трупов:
• Мистер Доу-Джонс с миссис Джоди на коленях. Банкир и Барби.
• Мистер Мечта с миссис Митчелл на коленях. Наркоторговец и Барби.
• Мистер Папа с миссис Мэлони на коленях. Порноделец и Барби.
• Мистер Спирт с миссис Мэри на коленях. Бутлегер и Барби.
Муж и жена – две части одного тела. Четыре козла и четыре драные куклы. Четыре преступника и четыре потаскухи!
• Jоссер, в рот всунута тонкая пачка 100-долларовых купюр. Видны мелкие неровные зубы. У трупов мудил всегда видны зубы.
• Голый Джозеф с золотым крестом на груди. Доброе лицо искажено в очень неприятной гримасе – его истинное лицо. Да-да-да! Священники не умирают без санкции Господа. Истинно.
• Мистер Котик. Папка прожил долгую жизнь, прежде чем отправился в ад. Многим из бесов повезло меньше.
• Громила. Шестерка мистера Котика. Дебилы умирают чаще, чем обычные люди. Доказано наукой.
• Эмми в подвенечном платье. Невинная шлюха. Так бывает в LA. Мэйкаперы постарались: лицо, как чайная роза.
• Дик Свайн и Сэмми Пиглет. Из лиц вырваны куски мяса, как будто кусал дикий зверь. Полицейский босс и его заместитель.
• Поль Рыбник, на обеих щеках вырезаны кресты. Лейтенант полиции.
• Том Литтл, в глазах дикая боль. Мертвые руки сжимают чемодан. Сержант полиции. Когда Возмездие раздавало подарки, коп попал под раздачу.
Много полицейских трупов не бывает. Аксиома.
• Диакон Патрик. В рясе священника. Когнитивный диссонанс. Дилемма Патрика именно в этом!
• Агенты Л. Циник и Дж. Грин с разрезанными под улыбку ртами.
ФБР. Аналог дерьма у полиции. Простым гражданам все равно.
* * *Посреди комнаты, на простом деревянном стуле, сидел Арлекин. Он задумчиво курил, рассматривая потолок. Рядом – круглый столик на колесиках (бывший театральный буфет), на котором, подобно увесистому круглышу из каменоломен, покоился Алмаз из Тикрита.
В какой-то момент Арлекин отбросил окурок, брезгливо скривил губы и отвел взгляд от потолка. Поднял расслабленную руку, в которой была зажата открытка, и уделил ей все свое внимание. Черно-белый оттиск, сделанный в убогой типографии на углу Сэйнт-стрит и подзабытой ныне авеню. Сорок лет назад. Центральное место здесь занимал Арлекин, какового истязали обступившие бесы. Рядом Данте Алигьери. В оригинале оттиск являлся старинной цветной гравюрой театра эпохи Возрождения. Та самая гравюра!
Послышался звук шагов. Все явственней и явственней!
Арлекин спрятал открытку в кошель и лениво глянул в сторону порога. Дверь комнаты резко распахнулась, и взору режиссера предстал вояка: в красном шелковом костюме, зажавший в руке армейский револьвер.
– Присаживайся, генерал Лоренс, – попросил кукловод.
Смерть имеет запах! Генерал встал на пороге и брезгливо скривил лицо: Двенадцать Киллеров мертвы. Кресла с их телами служат проходом от порога к стулу Арлекина. У каждого Киллера в руке мини-автомат, нацеленный на любого, кто захочет пройти от порога на середину комнаты. Арлекин – сумасшедший, а его анатомический театр – чудовищен! Но, в конце концов, это головная боль Арлекина и нескольких негодяев. Честным людям не стоит волноваться. Почти. Лоренс сделал десяток твердых шагов, остановился между целью своего визита и пустующим креслом в ряду с покойниками. Наставил револьвер на клоуна.
– Нет, мистер Фэйс, я не сяду. Я не кретин, чтобы сидеть среди трупов! Я прострелю тебе башку, а потом уйду! Забрав то, что принадлежит мне по праву!
– По праву вора, генерал?
– По праву сильного! Ты отморозок, мистер Фэйс! Я не сделал столько трупов за все свои кампании, сколько сделал ты за пару дней!
Ствол армейского револьвера описал траекторию по периметру комнаты.
– Только прежде скажи мне Причину. Мне хочется знать причину, из-за которой Лос-Анджелес потонул в крови! Твою причину!..
– Лос-Анджелес – город греха! Все Зло мира сосредоточено здесь! Я немного вычистил грязь, потому что я люблю людей, люблю Америку! Моя любовь привела к Алмазу, который ты наглым образом украл из тайника Саддама.
Мартин Лоренс заслужил Алмаз именно тем, что его спер. Украсть у Саддама Хусейна – не то же самое, что украсть у американского генерала, а отморозкам не место в обществе!
– Поверь, мне будет очень радостно тебя укокошить! – сказал вояка и взвел курок.
– Тебе станет легче от моего убийства, генерал Лоренс?
– Мистер Фэйс! Вопрос поставлен неправильно. Я боевой генерал, и понятие «легче» мне чуждо!
– Боевых генералов не бывает по определению… Генералы сидят в теплых редутах. И мягкая теплота редутов никак не соответствует жесткой теплоте выстрелов и осколков гранат.
Клоун внешне расслаблен и не проявляет страха. А чего ожидать от придурка, набившего свой дом покойниками? Дом – не новогодняя елка, а покойники – не игрушки! Но у обиженных на жизнь свои принципы.
– Иначе говоря, ты сомневаешься в моих заслугах, сукин сын?!
– В твоих заслугах трудно сомневаться, генерал Лоренс… Трудно сомневаться в том, что именно ты поставлял взрывчатку афганским боевикам. Трудно сомневаться и в том, что именно ты похитил и продал тридцать тысяч пар сапог, предназначенных для наших
