Несмотря на отговорки Тирна, в первое время наотрез отказывающегося остаться во главе целого войска в наше отсутствие, было решено, что я и Рут соберем конную турму, которая направится к Брундизию вперед остальных. Я загорелся этой идеей, впопыхах собрал диверсионную группу, которая верхом двинулась к порту, и за час с небольшим мы преодолели разделяющее нас с Брундизием расстояние. Я, Рут и еще несколько десятков отобранных мной бойцов, которые должны были помочь мне в осуществлении задуманного плана. Когда я подгонял своего жеребца и покрикивал на отстающих членов своей группы, мной двигало нежелание попасть впросак у укрепленных городских стен, за которыми нас встретил бы переведенный на военное положение город, недружелюбный и готовый к отпору. Вместе со своим отрядом я решил взвалить на свои плечи ношу, многим казавшуюся непосильной. Открыть городские ворота и проникнуть внутрь порта следовало прежде, чем к воротам Брундизия подойдет Тирн, а горожане переведут гарнизон на военное положение. Другого выхода у нас не было.
Перевалило за полночь, когда мы остановились в чаще, в нескольких стадиях от стен Брундизия. Я спешился и оглядел величественный вид ночного города, погрузившегося в ночную тьму. Спокойствие спящего Брундизия было обманчивым. Мое внимание тут же привлек внушительный городской гарнизон с крепкой стеной, угловыми и рядом промежуточных башен, которые не выходили за линию укреплений. Две прямоугольные башни были выстроены у ворот. Вала и рва у Брундизия не было, но и без того город был хорошо охраняем, а основные силы стражников были стянуты к центральным воротам. Вдоль стен крепкого гарнизона были подвешены горевшие факелы, ярко освещавшие массивные въездные ворота с подъемной решеткой, у которых столпилась большая часть стоявшей на гарнизоне стражи. Ворота представляли собой некий контрольно-пропускной пункт. На подъезде к городу, на специально отведенной для того площадке, чуть поодаль от самих ворот стояли несколько десятков купеческих повозок, рядом с которыми кружились люди. Судя по внешнему виду и достоинству, рабы. Рабы держали в руках свитки, которые показывали сонным стражникам. Стража осматривала повозки, ставила в свитках печати и возвращала их рабам в очереди. Я переглянулся с Рутом, и он растерянно пожал плечами. На моих глазах решетка на воротах поползла вверх, из города вышел крупный купеческий отряд. Потянулись телеги с товаром, наружу показались купцы, сопровождаемые внушительным отрядом охранников. Купцы о чем-то переговорили со стражей и двинулись прочь из Брундизия, ступив на Аппиеву дорогу. Не успели торгаши выйти, как решетка на воротах захлопнулась, но почти сразу поднялась вновь, и из города вышла вторая, не менее крупная купеческая колонна. Следом один из стражников разрешил въехать в Брундизий рабу, ожидавшему своей очереди на площадке. Стражник двинулся проверять повозки и свитки следующего очередного.
Слова Рута, предупреждавшего меня о загруженности порта круглые сутки напролет, оказались чистой правдой. Я до последнего верил, что доблестный гопломах ошибается, но сейчас собственными глазами убеждался, что мне вряд ли удастся застать бдительных брундизийских стражников врасплох.
Видя мое замешательство, Рут заговорил первым.
– Как-то так, Спартак, – сдавленно произнес он.
– Мне надо было убедиться во всем лично! – огрызнулся я, не желая признавать, что был не прав.
– Тебе недостаточно моих слов?
– Рут, если ты скажешь кому-нибудь, что Фурий больше нет на этой земле, кто поверит тебе до того, как увидит пепелище собственными глазами? Я верю тебе, брат, но слишком многое может измениться за дни и даже за часы! – Я всплеснул руками.
– Ну теперь-то ты мне веришь? – спросил гопломах, которому не совсем был ясен смысл моих последних слов.
Я ничего не ответил, только коротко кивнул, продолжив задумчиво наблюдать за городскими стенами. Значит, по факту в Брундизии круглосуточно шла погрузка и разгрузка товара. Стражников не удастся застать врасплох, и первоначальный план можно было смело отправлять в топку. Если мне ничего не стоило разбить кучку охраняющих городские ворота недоумков силами своей группы до того, как стража сможет оказать какое-либо внятное сопротивление, то удержать занятые позиции у меня получится едва ли. Звуки сражения привлекут на подмогу к городскому гарнизону дополнительные силы брундизийцев. Проблема лежала на поверхности. Обо всем этом не раз твердил Рут, который откровенно называл мою идею провальной, и сейчас, поджав губы, гопломах разочарованно рассматривал открывшийся перед ним городской гарнизон. Это был не тот человек, который стал бы тыкать пальцем в твою неправоту, но все было ясно без слов.
– Ты был прав, – наконец прошептал я.
– Прав не прав, какая теперь, по сути, разница? – усмехнулся он. – Лучше скажи, что ты будешь делать? Не будем же мы поворачивать назад? Я хорошо знаю тебя, Спартак, и готов биться об заклад, что ты бы все равно не изменил своего решения!
Я снова промолчал, Рут ухватился за самое живое, он был прав. По сути, то, что открылось перед моими глазами у городских ворот, ничего не меняло. Стоило нам отступить сейчас, как можно было смело распрощаться с далеко идущими планами и признаться самим себе, что затея разделиться под Гераклеей оказалась полным фиаско. С таким же успехом мы бы могли не спеша двигаться к Брундизию, дать городу перейти на военное положение и приступить к длительной осаде порта, дотянув до момента, когда Красс со своими силами нагонит нас и ударит всей своей мощью в наши спины. Поэтому, будь на городских воротах хоть тысяча человек вместо тех ста, что были на гарнизоне Брундизия сейчас, это не изменило бы ровным счетом ничего. Мы были обязаны брать инициативу в свои руки и занимать гарнизон. Вот только как? Этот вопрос прочно поселился в моей голове. Я наблюдал за тем, как то и дело открывались городские ворота, как на площадку прибывали все новые купцы, ожидающие своего корабля в порту. Город покидали те, кто успел разгрузиться и спешил как можно скорее, уже к утру, заполнить своими товарами рынки Италии. Когда городские ворота открылись и закрылись в очередной раз, мой взгляд упал на крупный купеческий отряд. Шестнадцать тяжело груженных телег, скрипя колесами, медленно двинулись на юг, проходя мимо небольшой рощицы, в которой укрылись мы. Обращала на себя внимание внушительная охрана купцов, которой насчитывалось не меньше пятидесяти человек. Все до одного хорошо вооруженные, охранники, покинув город, принялись внимательно осматриваться, но быстро потеряли бдительность и начали о чем-то переговариваться друг с другом. Отряд был единственным, кто двинулся
