– Дождь будет, – сказал я.
– Думаете? В Интернете обещали – всю неделю ясно.
– Будет, поверьте. Дождь, гроза, наводнение на Ухте и землетрясение. Если повезет, не слишком большое.
Майор скептически хмыкнул.
– Почему не тайфун и цунами?
Я подумал.
– Нет, цунами вряд ли. Море все-таки далеко.
– Вы, оказывается, редкостный оптимист, Альберт Петрович…
– Что касается погоды, – скромно уточнил я.
– Вам бы в Гидрометцентре работать… Ладно, шутки в сторону. Думаю, пришло время поговорить откровенно.
– Когда сотрудник известных органов предлагает поговорить откровенно… Ох, что-то мне подсказывает, что откровенность предполагается крайне односторонней.
– Ну не все так плохо. Времена-то меняются.
– Вы уверены?
Мангалов усмехнулся.
– Где-то в чем-то вы правы… Но я все-таки попробую подать пример откровенности. Сдается мне, что противник у нас с вами общий.
– Ястребы войны из Пентагона? – не удержал-ся я.
– Что? Ах, да, куда же без них… Видите, у нас с вами уже два общих противника, – нашелся майор. – А два общих противника – двойная основа для крепкой дружбы. До ястребов войны нам рукой не достать, так что давайте поговорим про Севера Семеновича Закраевского, олигарха, референта министра и вообще перспективного политика.
– До него тоже достать непросто.
– Где-то в чем-то… Тем не менее можно попробовать. Могу вам признаться, что бурная финансовая и политическая деятельность Севера Семеновича давно интересует некоторых людей наверху… На самом верху! – подчеркнул майор, значительно закатив глаза к небу. – Именно поэтому я здесь, в Скальске. Естественно, во все детали нашей разработки я вас посвятить не могу, да и ни к чему оно… Вы, как я понял, тоже интересуетесь господином Закраевским. Не пора ли нам некоторым образом объединить усилия…
– Ох, молодец Кома! – восхитился я. – Значит, вашей конторе он тоже стучит?
Мангалов, разумеется, не ответил. Сделал непонимающее лицо.
Если присмотреться, не такой уж он молодой, несмотря на пухлощекую моложавость. И, похоже, его уже обходили с очередным званием. Задание с самого верха – его шанс.
Спасать нас из языческого плена смысла, разумеется, не было, они бы нас и так отпустили. Но у меня возникло стойкое ощущение, что лучше спастись добровольно. Майор Мангалов, засидевшись в скальской командировке, с азартом вступил в игру. Что ж, товарищ майор, поиграем…
– Словом, я предлагаю вам свою помощь. Так сказать, взаимовыгодное сотрудничество… Разумеется, обмен информацией и все прочее… Как вам такое предложение? – оплетал меня словесами рыцарь плаща и кинжала. Особенно мне понравилось «все прочее». Многообещающе. Артист! А что, роль участкового Шестипальцева ему вполне удалась.
Нет, не оскудела наша земля талантами. Артист Храпов, артист Мангалов, сценарист Закраевский… А скоро появится режиссер Варгун и поднимет местную самодеятельность на небывалую высоту.
Я доверчиво посмотрел на него:
– Вы знаете, Валерий Николаевич, хорошее предложение. Мне нравится. И в знак, так сказать, нашего сотрудничества хочу попросить вас о небольшой услуге…
– Что угодно! – великодушно согласился Мангалов. – В разумных, разумеется, рамках.
– Дело в том, что в доме Игоря Владимировича Меринкова, зятя мэра Гаврилюка, есть небольшая коллекция древностей. Там находится некий артефакт… Нет, ничего особенного, никакой исторической и художественной ценности этот предмет не представляет. Простой, грубый камень, примитивная обработка. Но он мне нужен. Ради общего дела. Думаю, вам с вашими ловкими лейтенантами, будет совсем не сложно его изъять…
Мангалов чуть заметно нахмурился:
– Как он выглядит?
– Такой, знаете, каменный, сантиметров двадцать длиной. В виде фаллоса, – объяснил я как можно сдержаннее.
– Член?! – опешил майор.
– Некоторые так называют.
Мангалов зачем-то глянул в сторону Евы. Красавица прохаживалась у машины с Жорой и Толиком. Они заинтересованно посматривали, но слышать нас не могли, далеко.
– Вам нужен каменный член? Это что, шутка?
– Уж какие тут шутки, – вздохнул я. – Хотите, могу нарисовать. Чтоб не ошиблись.
– Я догадаюсь, – сухо отрезал майор. Опять не удержался, стрельнул глазами на девушку. – Полагаю, Альберт Петрович, объяснения последуют?
– Обязательно! – пообещал я. – Только не сейчас, позже. Время дорого.
2
Из леса Бабай и Вано выходили долго. Вроде бы шли по следам колес и все равно где-то запетляли. Надышались привольным лесным кислородом до звона в ушах, накормили всех местных комаров, промокли до колен и стоптали ноги. Мысли о переселении на природу Бабая больше не посещали.
На асфальте дело пошло живее. Вано тормознул ушастого мужика на расхлябанном грузовичке, тот за пятьсот рублей согласился подбросить их в Скальск. Сунулся было с вопросами, но Бабай почти рявкнул на него, напомнив о непростой судьбе любопытной Варвары. Ушастый понял и вопросов больше не задавал. Хотя косился, явно гадал, кто такие. Да пусть хоть треснет от любопытства, получил свои бабки – отваливай!
На базе их встретил Шайба. Даже похудел с лица. Терминатор. Восполняя потерю нервов, он уже жевал кусок колбасы.
– А, ты здесь… Небось бегом бежал всю дорогу? – усмехнулся Бабай.
Шайба с ходу начал оправдываться, мол, знаешь, босс, что-то не так пошло, неожиданно… Бабай лишь махнул рукой. Потом. Сначала в душ, коньячку, пожрать чего-нибудь… Нет, сначала коньяку. Много!
После третьей рюмки подряд звон в голове стал стихать. Бабай задумался, что делать дальше. Когда не делать нельзя, а делать нечего…
За окнами смеркалось, когда на базу начали подтягиваться остатки «хвардии». Акула, Шара, Голимыч – больше никого, видел он. Остатки разбитого войска.
Надо признать, давно ему так не вставляли – по самое Ватерлоо! По-хорошему, надо построить банду… коллектив, да накрутить фитиля с огоньком ради боевого задора… Или не сейчас, позже…
– Бабай, к нам гости! – В комнату, где он сидел, всунулся испуганный Шайба.
Послать Шайбу куда следует он не успел. Здоровяка тут же отодвинули, как пыль со стола смахнули. В комнату вошли Закраевский, его урод Вася, с ними почему-то Леха Федоров.
В первые мгновения Бабай даже почувствовал облегчение – большой босс здесь, теперь пусть сам думает. Это у него голова на плечах против нашей капусты. Но ситуация скоро перестала нравиться. Все трое смотрели на него и молчали. Слишком многозначительно.
– Северу Семеновичу мое почтенье! – нарочито бодро провозгласил Бабай, отсалютовав рюмкой.
Поставил коньяк. Встал, приветствуя большого человека. Развел руками – располагайтесь, мол, чем богаты…
Нет, молчали. Смотрели. Совсем недобро…
– Опять пьешь, Бабай? Говорил тебе, не пей – козленочком станешь. А потом – козлом! – вдруг заявил Леха Федоров. Нахально так.
«А что это мы такие голосистые стали? С чего вдруг на старших хайло раззявили?..»
Север чуть заметно повел рукой. Леха немедленно стушевался, отступил, преданно выпучив глаза.
«Так, так, интересно…»
– Что же мне с вами делать-то… пан Вошебойский? – задумчиво спросил олигарх. Негромко, будто сам с собой говорил. Но в комнате сразу стало тихо. Отчетливо было слышно, как мечется у стекла растерявшаяся муха-дура.
Сначала Бабай почему-то подумал про муху, а уж потом что Север назвал его Вошебойским. Знает! Всегда все знает… Только тут он почувствовал, что внутренности скатались в комок и
