Казалось, Джонатан и миссис Циммерманн знают, кто сидит в преследующей их машине – по крайней мере, догадываются, что этот кто-то может им навредить. Переговаривались они редко, и то только чтобы решить, куда ехать. Льюис молча сидел и надеялся, что его успокоит вид зеленых лампочек на приборной доске и теплое дыхание радиатора, греющего колени. Конечно, спокойствия добавляло то, что с двух сторон от него сидят друзья-волшебники и защищают его от холода и пугающей тьмы. Но сейчас он видел, что они сами напуганы, а оттого боялся еще больше.
Кто за ними гонится? Почему дяде Джонатану или миссис Циммерманн не превратить ту жуткую машину в ком оплавленного металла одним взмахом руки? Льюис посмотрел на отражение фар в зеркале заднего вида и вдруг вспомнил о том, что видел на кладбище и что рассказывал дядя Джонатан про очки миссис Изард. В голове зрела мысль, что все это связано между собой.
Машина неслась дальше, выбрасывая из-под шин мелкие камешки. Беглецы снова и снова ныряли вниз к лощинам, окаймленным голыми деревьями, поднимались на высокие холмы, пока с ними будто наперегонки неслась заходящая луна. Путь был довольно долгим – они объехали значительную часть округа Капернаум. Спустя несколько часов – или так только казалось? – они доехали до перекрестка трех дорог. Когда машина еще раз резко повернула, Льюис на несколько секунд увидел пушку – монумент в память о жертвах Гражданской войны, – покрытую инеем, деревянную церковь с расплывчатыми витражами и магазин с темными окнами.
– Мы выехали на дорогу Уайлд-Крик, Льюис, – нарушила молчание миссис Циммерманн и приобняла мальчика одной рукой. – Уже недолго осталось. Не бойся.
Машина неслась вперед. Пожухлая придорожная растительность гнулась в потоках горячего воздуха, низкие ветви деревьев царапали крышу. Горящие белые пропасти фар так и плясали в зеркале заднего вида и, кажется, приближались. За все время погони они не отставали больше, чем на длину двух-трех машин.
Джонатан выжал педаль газа в пол. Стрелка показала на отметку 80 километров в час, что на этих петляющих дорогах было опасно, если не сказать больше. Но на хвосте висела бо́льшая опасность, и Джонатану приходилось вихлять и изворачиваться, как только умел, шины скрипели, а крылья машины едва не царапали край дорожного настила, осыпающегося по бокам. Дорога была заасфальтирована, и ехать по ней можно было быстрее, чем по гравию.
Машина забралась на последний холм у них на пути, и внизу, мирно поблескивая под светом звезд – Луна уже скрылась за горизонтом, – раскинулся парк Уайлд-Крик. Там был мост, черные перекладины которого напоминали причудливую мозаику. Под горку ехали накатом, разгоняясь все быстрее и быстрее. Машина сзади не отставала. Джонатан, Льюис и миссис Циммерманн почти добрались до моста, когда с фарами машины преследователей произошло нечто странное: отражение в зеркале заднего вида становилось все ярче, пока не превратилось в слепящий поток белого света. Льюис быстро закрыл глаза ладонями. Он ослеп? А дядя Джонатан? Машина сейчас врежется во что-нибудь или…
Вдруг мальчик услышал, что колеса едут по дощатому мосту, и убрал ладони от лица. Оказалось, что он все еще зрячий. Джонатан улыбался и жал на тормоз. Миссис Циммерманн с облегчением выдохнула. Мост остался позади.
Джонатан открыл дверь и собрался выйти из машины. Льюис повернулся на своем сиденье и увидел, что та, другая, машина остановилась, не выезжая на мост. Фары почти погасли, остались лишь два слабых желтых огонька. Из-за тонкой серебристой пленки, которой было покрыто лобовое стекло, Льюис не мог понять, сидит ли кто-то за рулем.
Джонатан упер руки в бока и наблюдал. Кажется, теперь он не боялся той машины. А она медленно развернулась и скрылась вдали. Джонатан засмеялся, когда вернулся на место водителя:
– Все кончилось, Льюис. Можно расслабиться. Злые ведьмы и колдуны не могут пересечь проточную воду. Старое правило, но оно все еще работает.
– Мог бы еще рассказать, – наставительным тоном начала миссис Циммерманн, – что этот железный мост построил Элайю Клаббернонг в 1892 году. Предполагалось, что он возводит его ради блага этого округа, но на самом деле мост должен был не дать призраку его дяди, Джедидаи, пересечь водоем и поймать его. Сам Элайю был колдуном, и в металлические опоры моста он вложил…
– О Боже! – воскликнул Джонатан, затыкая уши. – Ты собираешься в пятом часу утра пересказывать нам всю историю округа Капернаум?
– Уже так много времени? – спросил Льюис.
– Да, если не больше, – устало подтвердил Джонатан. – Та еще поездочка вышла.
И они поехали дальше в Нью-Зибиди. По дороге домой путешественники зашли перекусить в круглосуточное кафе, заказали на завтрак вафли, яйца, жареную картошку, сосиски, кофе и молока. Выбрав столик, они долго обсуждали, как чудом спаслись от преследователей. Льюис задавал много вопросов, но вот ответов получил совсем мало.
До Нью-Зибиди они доехали уже на рассвете. Занималось облачное ноябрьское утро. Город и холмы выныривали из серого зернистого тумана. Джонатан остановил машину у дома и вдруг сказал:
– Что-то здесь не так. Флоренс, не выходите пока.
– О Боже! – вскрикнула она, и вокруг ее рта углубились морщины. – Неужели нам на сегодня не хватило неприятностей?
Джонатан распахнул железные ворота и зашагал по дорожке к дому. С переднего сиденья Льюису было видно, что дверь дома распахнута. В этом не было ничего загадочного, ведь жители Нью-Зибиди никогда не запирали двери на ключ, а защелка могла и открыться. Джонатан скрылся в доме минут на десять и вышел оттуда заметно обеспокоенным.
– Ну что ж, Флоренс, – Джонатан открыл дверь машины с ее стороны. – Кажется, в доме безопасно, но в нем кто-то побывал.
Льюис расплакался:
– Но ведь твой кальян не украли? Или монеты господина Фрэнка?
Джонатан мягко улыбнулся:
– Нет, Льюис, боюсь, тут все не так просто. Тот, кто проник в дом, искал что-то определенное и, похоже, нашел. Ладно, пойдем внутрь.
Льюис ожидал увидеть страшный беспорядок, валяющиеся на полу кресла, разбитые лампы и горы разбросанных вещей. Но в передней все стояло на своих местах. По крайней мере, на первый взгляд. Джонатан похлопал Льюиса по плечу и указал на потолок.
– Посмотри-ка туда, – сказал он.
Льюис ахнул. Латунный стакан люстры был оторван и висел на цепочке. Теперь в потолке виднелась дыра, куда уходили провода.
– И так по всему дому, – сообщил дядя Джонатан. – У каждого настенного светильника и у каждой люстры оторваны стаканы. Тот, кто тут был, перевернул несколько кресел и разбил несколько ваз, чтобы создать впечатление обычного взлома. Но нас не проведешь. Кто бы
