Лиша смотрела на Гареда, пытаясь возродить в памяти годы их детской влюбленности и юношу, которого она ненавидела столько лет. Мужчину, который погубил ее репутацию и, может статься, всю жизнь. Стоявший перед ней человек был и тем и другим и в то же время никем из двоих. Ошибки молодости вывели их обоих на новую стезю.
Она была тернистой, но неизбежно сделала обоих самыми могущественными людьми в графстве Лощины.
И где-то по пути он стал Лише как брат. Даже сейчас он оставался тугодумом-быком, но человеком был хорошим, и она все же любила его. Лиша взяла Гареда и Розаль за руки:
– Я искренне рада за вас обоих.
Глава 4
Раген и Элисса
334◦П.◦В.
Ночь! – Раген резко остановился, когда густые леса по обе стороны от меченой дороги вестников неожиданно кончились. Сумерки наступали, но было еще светло. – Мы проезжали здесь меньше года назад, и лес тянулся на много миль.
– Топоры лесорубов взлетают ночью и днем, – сказал Терн.
Мальчик шел пешком и ухитрялся не отставать от лошадей.
Раген, даже сидя в седле, чувствовал исходивший от Терна смрад. Элисса приучила парнишку мыться, но весь свиной корень, который тот съел, перешел в его пот. Вонь хранила его в ночи от демонов, но выставляла напоказ перед людьми.
– Они не просто расчищают местность, – заметила Элисса. – Выросли целые города.
– И великие метки, – подхватил Терн. – Лощина недрилам не по зубам.
– Хвала Создателю! – вздохнула Элисса. – Я выехала из Милна, чтобы хоть раз увидеть, что такое открытая ночь. Теперь сыта по горло. Я созрела для стен, ванны и пуховой перины.
– Стены расслабляют, – сказал Терн. – Забываешь о том, что снаружи.
– Осмелюсь возразить, что лично я припоминаю без труда, – ответил Раген.
Они уже не первую неделю ехали из Лактона по заброшенным путям вестников. У Рагена были карты, однако, с тех пор как проложили большую дорогу, многие старые тропы превратились в болота.
Но на дороге было слишком опасно. После битвы при Доктауне красийцы выслали войско для захвата монастыря Новой Зари. Тот был самым надежным местом, какое знал Раген, не считая самого Лактона. Они с пастырем Алином надеялись продержаться несколько недель, но даже высокие стены не стали препятствием для оснащенных лестницами красийских штурмовиков. В первый же день наверху завязался рукопашный бой, и им пришлось бежать в доки.
Красийские приватиры преследовали их много миль, но не могли сравниться быстротой с капитаном Делией и «Плачем шарума». Погоня надолго пропала из виду, и они двинулись на север, к крошечной рыбацкой деревушке, откуда можно было взять курс обратно на Милн.
Красийцы захватывали все селения у дороги вестников, и Раген распорядился ехать окольными путями по бездорожью через окрестные хутора и по тропам, от которых осталось немногим больше смутного воспоминания. В пути они налаживали полезные связи и при первой возможности слали донесения Юкору, хотя только Создатель знал, достигло ли хоть одно цели.
Они приблизились к первой великой метке, и Раген покачал головой:
– Я помню время, когда Лесорубова Лощина была хутором на триста душ, даже меньше. Сейчас, по некоторым прикидкам, здесь сотня тысяч жителей.
– И все благодаря Арлену, – сказала Элисса.
– Вы правда его знали? – спросил Терн. – Меченого?
– Знали? – Раген рассмеялся. – Да мы его, можно сказать, вырастили. Он нам как сын. – Терн поднял на него глаза, и Раген, нагнувшись, потрепал его по плечу. Терн вздрагивал от прикосновений, но это позволил и даже чуть подался к Рагену. – Как и ты теперь, Терн.
– В другой жизни ты мог бы назвать его братом, – выдавила Элисса. – Но Арлен погиб.
– Нет, – бросил Терн.
– О чем ты, парень? – спросил Раген.
– Его видели, – сказал Терн. – Когда красийцы пришли впервые. Он был на дороге, помогал.
– Это домыслы, – возразила Элисса.
Раген взял ее за руку:
– Пьяные байки, Терн.
Тот замотал головой:
– Люди разные, места разные, а говорят одно. Рисовал в воздухе метки, а недрилы взрывались огнем.
– Ты думаешь… – начала Элисса.
– Не удивлюсь, если так, – подхватил Раген, хотя сам не смел верить в чудо. – Этот малый слишком упрям, чтобы умереть.
Элисса прыснула сквозь слезы.
Вдруг она встрепенулась:
– Слышите пение?
– Вон там. – Раген смотрел в дальнозор, но то, что он видел, для Элиссы терялось в сумраке.
– Что это? – спросила она.
Раген передал ей дальнозор:
– Похоже на похоронную процессию.
Элисса различила игравшего на скрипке жонглера, а по бокам от него пели две красийки в красочных одеяниях. Позади шествовали рачитель и изысканно одетая женщина, за которыми следовали слуги и восемь лесорубов с деревянными носилками на широких плечах.
За ними шли сотни людей и подтягивались новые. Во главе их шагала труппа жонглеров в пестрых нарядах.
– Впереди жонглер, – сказала Элисса, снова направив дальнозор на первый ряд. – Может, это товарищ Арлена? Скрипач-чародей Рожер Восьмипалый?
– Если только Арлен не уточнил, что Восьмипалый – женщина с двумя здоровыми руками, – ответил Раген.
Элисса присмотрелась и поняла, что он прав. В первой тройке шли только женщины.
Элисса принялась изучать певиц и скрипачку. Их музыка была такой чистой, что наводила жуть; она разносилась в вечернем воздухе, словно на крыльях магии.
– Зачем похоронной процессии идти на границу великих меток?
– Чтобы убить семерых недрил, – сказал Терн.
Элисса глянула на него:
– Для чего?
– Это красийский обряд, – объяснил Раген. – Тамошние верят, что умерщвление семи демонов – по числу Небесных столпов – чтит и направляет дух усопшего по одинокому пути.
– По одинокому пути?
– Тому, что ведет к Создателю. – Голос Терна напрягся. – И на Его суд.
Когда процессия приблизилась, они сошли с дороги, выждали и слились с толпой. Госпожа Лощины держала жезл, похожий на тонкую кость в золотой оболочке с выгравированными метками. На ходу она чертила в воздухе световые метки, которые повисали, как серебристые письмена. Затем поводила кистью, и они взмывали в небо, откуда сверкающей россыпью освещали идущих.
– Раген, – тихо произнесла Элисса.
– Вижу.
Раген слышал о красийской магии демоновых костей, но до сих пор понимал ее плохо. Если после смерти подземников в его костях сохранялась магия, то действия госпожи мог повторить любой опытный метчик.
А в Милне мало кто мог сравниться опытом с цеховым мастером метчиков и его женой.
Процессия остановилась у огромной поляны, и ведущее трио, сойдя с дороги, направилось в центр. Песня сменилась, и на границах появились привлеченные звуком демоны. Элисса впилась ногтями в плечо Рагена, но оба не смогли вымолвить ни слова.
Кто-то в толпе закричал, когда подземники приблизились чуть ли не вплотную, но музыка вновь изменилась – и когти прорыли в почве огромные борозды: демоны остановились как вкопанные.
Скрипачка вела мелодию, не пуская демонов на середину поляны, а красийки кружили, отгоняя пронзительным криком одних и удерживая на месте других, пока от каждого вида не осталось по одной особи.
Власть исполнителей казалась невероятной, Элисса в жизни не видела ничего подобного.