дома комфортно, но выселить юного колдуна не позволяла Маргарита Дормидонтовна, ежедневно названивавшая с шифровками в духе Штирлица. Она была уверена, что обиженный колдуном клиент давно подключил к поиску спецслужбы и теперь все телефоны прослушиваются.
– Серафимочка, – елейным голоском осведомлялась Марго. – Как там мой фикус? Поливаете?
– Да-да, еще удобряем и обрезаем сухие листья, – мрачно цедила Серафима.
– А что такое? Болеет? – волновалась Маргарита Дормидонтовна.
– Здоров ваш фикус. Скоро заберете?
– Сима, – сердилась Анфиса Макаровна. – Как не стыдно!
– Бабушке привет передавай, – трусливо сворачивала беседу Марго.
– А фикусу?
– Кхм. До свидания, Симочка!
– Да уж. И желательно – до скорого.
Маргарита Дормидонтовна, насколько стало известно Серафиме из коротких бабушкиных реплик, жила за городом у своего нового друга, отпрыском которого и являлся колдун Ванечка. Наверное, удержать мужчину, который хотя бы в чем-то от тебя зависит, проще. А тем более когда партнеров сплотило общее дело по спасению ребенка. То, что ребенок – вполне совершеннолетний аферист, дела не меняло. С одной стороны, людям надо помогать. Вот хочет Марго простого женского счастья на склоне лет, так отчего бы не посодействовать.
«Наверное, я черствая и бездушная», – пыталась проанализировать свое неприглядное поведение Серафима. Но самобичевание шло как-то вяло и без огонька. Она была бы рада помогать людям вообще и в целом относилась к теории взаимовыручки позитивно. Не радовало только одно: что помогать в данном случае нужно было за свой счет. И не столько в материальном плане, сколько – в моральном.
– Ну нету во мне тяги к самопожертвованию! – развела она руками в ответ на немой укор в бабушкиных глазах. – Вот такая уродилась. Не люблю гостей, которые задерживаются на ночь и пачкают белье, не люблю посторонних в своей ванной, не люблю, когда утром надо одеваться с учетом присутствия в квартире чужих, не люблю, когда мною пользуются. Да-да, я понимаю, Марго твоя подруга, и пользуется она в данном случае тобой, но так уж вышло, что и я попала под раздачу. Поэтому и выступаю с критикой. Но терплю же. Кстати, не очень понятно, почему нельзя этого Ванечку сховать там же, за городом, или в квартире Марго?
– Где его там прятать? Среди грядок? – рассердилась бабушка. – Тем более что здесь единственное место, где его никто не будет искать. Мальчик вон даже на улицу не выходит. Надо же, чтобы его кто-то обслуживал!
– Аха, вот оно что! Обслуживал! Мальчика надо обслуживать! Скажите пожалуйста! А кто мне оплатит мои услуги? Между прочим, обслуге с высшим образованием положено платить больше. Не говоря уже об аренде комнаты!
– Сима, как ты можешь?!
– Да я уже, бабуля, вообще никак не могу! Но ради тебя потерплю.
Такие разговоры повторялись по нескольку раз в день, и в какой-то момент Серафима поняла, что терпеть уже нет никаких сил. Тем более что Антон не звонил, никак не проявлялся, мобильный его был отключен, и Симе в голову лезли всякие гнусные мысли.
Когда на душе черно и тоскливо, любая мелочь выводит из себя. Тем более такая, как посторонний молодой мужчина в доме.
Предупредить Чугунову, чтобы она придерживалась версии «случайно зашла», Серафима не успела. Откровенно говоря, просто не сообразила от радости грядущего освобождения. В том, что Зойка уволочет добычу к себе, она даже не сомневалась.
– А мы мимо шли, – начала было Серафима, но тут же была перебита бабушкой:
– Я вот интересуюсь: кто это мы и почему ты шла не домой, а мимо дома? – Анфиса Макаровна напряглась. Она прекрасно понимала, что ее дружеская услуга зашла слишком далеко, и разрывалась между умоляющей о помощи Марго и раздраженной внучкой.
– Мы – это я, – ввинтилась в прихожую Чугунова. – Здрасьте, Анфиса Макаровна! Где жилец?
– Какой жилец? – покраснела бабушка.
– Да который надоел. Вы не стесняйтесь, чего уж тут. Не все такие гостеприимные, как я. Тем более что я тоже рада далеко не всем. Вот если бы у меня Симона поселилась, я бы ее уже через день поперла. А как же? На что мне конкурентка? Вдруг я свою судьбу в лифте встречу? А домой-то не приведешь, если там чужие. Тем более что тут все по взаимному согласию: вам ни к чему, а мне позарез надо. Очень все складно получилось.
– Добрый вечер. – В коридор на звук беседы вышел Иван. Как всегда – в тренировочных и с голым торсом. – Уж не меня ли тут, как старый диван, пристраивают?
– Тебя, – ласково улыбнулась Сима и предостерегающе процедила: – Будешь возражать?
Иван внимательно осмотрел задохнувшуюся от восторга Чугунову. Серафима тоже уставилась на подругу. Если быть объективной, то Зойка была не такой уж полной, скорее сдобной и аппетитной. Лицо, если смыть косметику, тоже вполне ничего себе: глаза добрые, щеки румяные, улыбка радушная. Что еще нужно мужчине если не для счастья, то хотя бы для временного проживания?
– Беру, – выдохнула Зойка, чуть все не испортив. – В смысле, не хотите ли чаю?
При этом она, вдруг вспомнив про пакеты, проиллюстрировала приглашение, тряхнув булькнувшим содержимым.
– У вас с собой? – ухмыльнулся Иван. – Или вы к нам?
Именно уверенное «к нам» и добило Серафиму окончательно. Какая феерическая наглость! Он уже
