доволен и додержал Клавдию Петровну до пенсии. При этом сформулировать, что именно желает получить Плюхин в качестве результата, удовлетворяющего его высокому эстетическому вкусу, «пиар-директор» не могла. Она еще много чего не могла. Например, принимать макеты по электронной почте. Не желая признаться в том, что просто не умеет пользоваться Интернетом, бедная тетка специально приезжала из области, чтобы пошуршать изображениями на Дашином столе, глубокомысленно покряхтеть и уволочь картинку куда-то за черту города, в плюхинское гнездо. Как правило, часа через три после отъезда Клавдия Петровна перезванивала и строго отчитывала Дашу:
– Это снова не то. Вы не передали основную идею.
Дарья измученно сопела и глотала оскорбительные возражения, рвавшиеся в пространство с ее острого язычка. «Клиент всегда прав. Он прав, даже если не прав!» Это изречение придумал директор отдела, Дима Носов. Свою умную мысль он растиражировал в разных вариантах и развесил перед носами сотрудников. Даше досталась картинка, на которой схематично, в виде спичкообразных человечков, был представлен известный всем акт. То, что шеф выдал этот шедевр именно ей, Дарья воспринимала как намек. Тем более что Носов то флиртовал, то пытался довести ее до истерики и уволить. Вот у Артема, сидевшего за соседним столом и именовавшего себя не иначе как Арт, картинка была поприличнее. Все те же спичкообразные дистрофики, но уже без половой тематики: один, явно креативщик, покорно толкает автомобиль на квадратных колесах, внутри которого сидит довольный клиент.
Плюхин с его грибными консервами ассоциировался у Даши со всеми картинками сразу: и с приличными, и с неприличными. Если в первый месяц сотрудничества Клавдию Петровну было еще жалко, то сейчас один только ее голос вызывал у Даши зубную боль. Геннадий Семенович желал высокохудожественную рекламу. Этикетки у него были совершенно невыдающиеся: фото маринованных грибочков в овале и вся необходимая информация на фоне елок, сосен и травы. А вот плакаты, баннеры и прочую ерунду, слабо ассоциирующуюся с продажей столь специфического товара, он желал на уровне монстров мобильной связи и импортных колготок.
Дарья перепробовала уже все: то полуголых девиц, как стриптизерши обвивающих шест ногами, то гигантскую чернобыльскую лисичку, то мухомор, романтические парочки на природе все с теми же грибами, детей с корзинками, мультяшных грибоподобных монстров, просто качественные фотографии грибов, картины, стилизованные под Шишкина. Плюхин был неумолим:
– Не то!
– Дима, они сами не знают, чего хотят, – злилась Дарья.
– Не знают, – соглашался Носов, ласково щурясь на Дашу с высоты своего исполинского роста и барабаня по упитанному пузу. – А в чем ценность истинного мастера своего дела? Не знаешь, а я скажу. Настоящий спец должен уметь объяснить клиенту, что ему нужно на самом деле. Не навязать, а убедить.
– Я уже ездила убеждать, – мрачно трясла головой Даша. – Он отравил меня своими мухоморами, напоил водкой и чуть не… В общем, я туда больше не поеду, а эта Клавдия Петровна явно сама не понимает, какого лешего надо ее Плюхину. Точно ясно одно: «пиар-директору» этого болота не надо ничего. Она просто катается и возит туда-обратно картинки.
– Так, может, Геннадию Семеновичу тоже все равно, какая картинка будет, и дело в том, что он всего лишь хочет с тобой еще раз увидеться?
– Увидеться? – Дарья понимающе кивнула на неприличную картинку с автографом шефа, прикнопленную над монитором. – То есть ты считаешь, что если меня под этого лешего подложить, то он подпишет акт и отвяжется?
– Я этого не говорил, – нагло ухмыльнулся Носов. – Но безвыходных ситуаций не бывает. Ищи варианты.
– Дима, у меня есть вариант. Поезжай к нему сам и на деле изобрази, что клиент всегда прав, – разъярилась Даша. Но Носов был непробиваем. Удовлетворенно заржав, он нацепил наушники и, приплясывая, удалился на рабочее место.
– Уволюсь, – в бессильной злобе прошептала Даша. Она прекрасно понимала, что не уволится. Здесь ее знают, ценят, здесь есть перспективы. Шеф – мерзавец, но гений, его рано или поздно повысят, и тогда есть все шансы занять его место. Не зря же он больше всех цепляется именно к ней и именно ей спихивает самые трудные заказы, с которыми никто не справится. Хотя может оказаться, что Носов ее терпеть не может. Жизнь многопланова, а подлость человеческая многообразна в своих проявлениях.
– Дашенция, вот! – На стол уселся Костя, художник, дизайнер, охламон, но тоже не без таланта. – Мухоморщику твоему принес наброски.
– Ты что курил? – остолбенела Даша, глядя на фантастическое смешение красок, линий и пятен. Яркий лист, бьющий по глазам. Бледно-пастельные кляксы на следующем. Абсолютная фантасмагория на третьем. И никаких грибов.
Костик лег на документы и преданно посмотрел на Дашу снизу вверх:
– Почему сразу курил? Это моя позиция.
– Жизненная? – хмыкнула Даша. – Где тут верх-то? Концепция есть?
– Есть. Реализм твоему мухомору не подошел, сама же говорила, что будем брать оригинальностью. Под это подойдет любая концепция. Каждому, кто скажет, что грибов тут нет, можно объяснить, что он примитивно и узко мыслит.
– Я их тут тоже не вижу, – призналась Дарья.
– По секрету, только для тебя: их тут и нет. Зато каждый будет цепляться за изображение взглядом и тупить: чего это?
– Это что у вас? – материализовался за Дарьиной спиной директор. – Креатив для Геннадия Семеновича? А слоган?
– Грибы-галлюциногены для крокодила Гены, – пробормотала Малашкина.
Ответом ей был гомерический хохот Носова и ласковое похлопывание по спине:
– Я всегда знал, что ты гениальная креативщица.
Интернет оказался кладезем одиноких мужчин и одновременно кладбищем Серафиминых надежд.
