– Мне что-то не хочется, – призналась Сима.
– Да уж, – саркастически протянула Даша. – Стоило целый месяц набивать письма всяким невразумительным кавалерам, чтобы при появлении реального мужчины сразу сигануть в кусты. От тебя что, убудет?
– Может, и не убудет. Но просто как-то не тянет. Что-то не то, понимаешь?
– Не-а, не понимаю, – призналась Даша и деловито поинтересовалась: – Фотография не понравилась?
– Там он мелко и в темноте, не разобрать, – ответила Сима. – Да и не в этом дело. Он какой-то правильный, скучный, что ли…
– А тебе что, нужен уголовник с богатой биографией? Или творческая личность? – хохотнула Малашкина. – По секрету: у меня был один поэт и один художник. Поэт пропивал и мои, и свои деньги, исходил на желчь относительно более удачливых собратьев по перу и таскал меня на литературные чтения. Там ни одного нормального нет. Они все воют свои вирши, никто никого не слушает, если только с целью покритиковать или похвалить с дальним прицелом. В общем, богема.
– И как? – восхищенно прошептала Сима. Ей тоже хотелось туда, где богема, вирши и творческие личности, знающие толк в настоящей красивой любви.
– Жесть, – категорично отрезала Даша. – Надо один раз увидеть, чтобы твердо уяснить: нормальному человеку в творческой тусовке делать нечего.
– А художник?
– Наркоман. У него как приход – так картина. А без дозы муза, оказывается, дремлет. В общем, я теперь хочу твердо стоящего на ногах, без творческой эйфории, без экстазов и муз. Так что определение «финансовый директор», которое ты расцениваешь как недостаток, я бы рискнула назвать «достоинством». Во-первых, директор. Не курьер, не старший помощник младшего дворника, а начальник. А во-вторых, «финансовый». От этого слова веет стабильностью и спокойствием.
– А чувства? – голос Серафимы дрогнул.
– Погоди еще. Может, и чувства будут. Ты ж его еще не видела. А вдруг это душка, свой парень и мечта с голубыми глазами?
– Ладно.
– Ой, вот не надо таким тоном. – Даша чутко уловила Симино настроение. – Можно подумать, я тебя уговариваю отдаться первому встречному. Сходишь в кафе, культурно развеешься, пококетничаешь, а то небось забыла уже, что это такое и как делается. Практика еще никому не вредила. И вообще, я могу вместо тебя сходить, хочешь? Фотографии-то твоей все равно на сайте нет.
– Уже есть, – призналась Сима, неожиданно поняв, что хочет на свидание. И кофе хочет, и флиртовать, и культурно развеяться.
– Давай, дерзай, – обрадовалась Даша. – Потом расскажешь. Только не надо, как в прошлый раз – торопить мужика. Веди себя естественно, тем более что тебе это уже предложили.
– Попробую, – буркнула Сима и положила трубку, поворачиваясь к компьютеру.
«На «ты» перейду с удовольствием, – решилась она. – Согласна, что не стоит превращать жизнь в театр. Мы такие, какие есть. Я работаю до шести. Могу встретиться вечером в любое время».
Перечитав послание несколько раз, она удовлетворенно улыбнулась. Как только пришел ответ и время было назначено, Серафима со всех ног бросилась к Бобрикову отпрашиваться. Надо было успеть в парикмахерскую и домой переодеться.
Жизнь не театр, но первая встреча слишком много значит. Если с самого начала предстать взлохмаченной и замученной тяжкими трудами бабенкой, то потом не стоит ждать от кавалера высоких чувств и преклонения, выражающегося в цветах, подарках, восхищенных взглядах и красивых словах. Он с удовольствием примет предложенный уровень взаимодействия и начнет ковыряться в зубах, разбрасывать носки, пререкаться по поводу того, кто выносит ведро, окопается перед телевизором в лучшем случае с пивом и воблой, а в худшем – с водкой и друзьями. Нет, женщина должна оставаться женщиной, чтобы и мужчина, прижившийся рядом, соответствовал ее требованиям.
Саша пришел на свидание с белыми мелкими астрами в целлофане. Не розы, конечно, но хоть какой-то антураж соблюден. Он маячил у входа в метро сутулой жердью, оправдывая Серафимины ожидания: блеклый, несуразный, сосредоточенный, как спортсмен на старте. Даже букет он держал как олимпийский факел. Выглядел Александр так, словно готов был вручить цветы любой, которая первой протянет руку.
Разочарование легко царапнуло сердце и испарилось, как капля воды с раскаленной сковородки. Серафима представляла себе «финансовых директоров» несколько иначе. Одежда была более чем затрапезной, соответствующего должности лоска тоже не наблюдалось. Поскольку в левой руке кавалера болтался портфель, можно было предположить, что и автомобиля у него не имеется. Нет, Серафима Разуваева ни в коем случае не преследовала меркантильные цели, ей было почти все равно, сколько зарабатывает и кем служит мужчина ее мечты, если он на самом деле таковым является. Но, во-первых, при виде Саши ничего в душе не вспыхнуло, а во-вторых, Сима была не лишена здоровой житейской сметки. Мужчина в любом случае должен быть добытчиком и опорой не только в моральном, но и в материальном смысле. Золотых гор не надо, но и альфонс, поступающий на полное содержание, восторга не вызовет. Более того, мужчина, не умеющий зарабатывать, вряд ли достоин женского уважения. Потому что уважать не за что. Исключение составляют непризнанные гении, но их доля в поголовье холостяков, как известно, настолько мала, что шанс наткнуться именно на такого ничтожен. А любовь – чувство хоть и возвышенно- бездумное, как праздничный воздушный шарик, но с годами начинает тяготеть к земле. Наверное, глупо искать любовь, как гриб в лесу: целенаправленно и взвешенно. Но ведь не всем везет столкнуться с ней в будничной круговерти. Поэтому Серафима оправдывала себя тем, что не просто ищет эмоциональной встряски и бесшабашного счастья абы с кем, а хочет вполне жизненного чувства, допускающего негативные нюансы в отношениях и светлых образах влюбленных, и реальных последствий в виде создания семьи и рождения детей.
Это лет в двадцать пять еще можно глупо и наивно рассуждать о том, что истинная любовь не знает преград и оговорок, что главное – сойти с ума, а все остальное приложится и что рационально мыслящие клуши путают любовь со стремлением к браку по расчету. Когда возраст начинает подкатывать к тридцати, то мысли становятся все приземленнее. Унижать себя попытками притереться и свыкнуться все так же не хочется, но рай в шалаше уже не прельщает, так как отрицательный опыт многочисленных замужних подруг и знакомых неумолимо подталкивает к выводу: не все так просто. Можно даже сказать, что все очень и
