Я подпрыгивал и кружился по жилищу в победном танце.
– Никакого мрака, никакого страха, никакого холода…
Я остановился у двери бункера и заморгал. Снаружи просачивался свет.
Я довольно хохотнул – за ночной битвой и не заметил, как пришёл день. Я вышел наружу, во дворик, которым стала моя полуразрушенная хижина. Я посмотрел туда, где стояла моя сожжённая дверь, прищурился, перевёл взгляд на восходящее солнце. До сих пор я не замечал, что здешний мир позволяет глядеть прямо на солнце, не опасаясь сжечь глаза. И этому, как мне кажется, была веская причина.
– Не беспокойся, – обратился я к светящемуся квадрату, – сегодняшней ночью ты мне не понадобишься.
Я зашёл внутрь, снял факел со стены и вынес его наружу.
Я показал его солнцу и сказал:
– Теперь можешь отдыхать спокойно. Я больше не боюсь темноты.
Глава 7
Развивайся постепенно
Я улыбнулся солнцу – и тут желудок вернул меня на землю. Я ещё не слишком проголодался, но уже истратил все припасы, потому главная цель сегодняшнего дня – поиски еды.
Первые посаженные семена дали ростки выше прочих. Отчего бы не попытаться собрать урожай? Ведь люди едят ростки: всякую капусту, салаты – в общем, траву…
Увы, фантазии быстро рассеялись. Едва я касался ростков, как они снова превращались в семена.
– Ладно, – подумал я, возвращая их в землю. – Им нужно больше времени, только и всего. Наверное, на острове остались яблони. Я просто не поискал как следует.
С тем я и отправился вверх по склону, вытянул шею, посмотрел на перевал – и столкнулся нос к носу с гигантским пауком.
Я ахнул, инстинктивно отскочил, потерял равновесие, упал, покатился, ударился о скалу, услышал тошнотворный хруст и тяжело шлёпнулся на песок.
Я встал и побрёл к хижине. В ноге стреляла и жгла боль.
«Нечестно, – закрывая дверь, подумал я. – Сейчас ведь день».
Глядя сквозь окошко двери, ожидал увидеть мелькающие ноги и алые глаза. Но они так и не появились. Я нерешительно открыл дверь, повертел головой, робко шагнул наружу.
Этот шаг напугал меня сильнее паука. Щиколотка болела. Моё суперисцеление не работало. Конечно, я ожидал неприятностей, ведь мой желудок пустовал. Но предвидеть беду и испытать её на собственной шкуре – разные вещи. Мной овладела тревога. Я теперь простой смертный. Тяжёлое ранение, несчастный случай, нападение монстра – и я труп. Я осторожно перенёс тяжесть на раненую ногу. В щиколотку будто забили раскалённые гвозди.
И что мне сейчас делать, раз я не могу убежать от паука? Один его свирепый укус – и всё кончено. Но если останусь в хижине без еды, я не исцелюсь – и непременно умру.
Я подхватил потрёпанную, почти сломанную кирку и заковылял на пляж.
На горе ничего не шевелилось. Я напрягся, прислушиваясь, ожидая знакомого шипения. Тишина. На этот раз решил не карабкаться на утёс, а, безопасности ради, проплыть мимо.
Я медленно погрёб вдоль южного склона, не спуская глаз с горы. Обогнул половину острова – и тут заметил кончики чёрных ног. Ох, напасть! Надо двигаться как можно аккуратнее. Паук тихо и настороженно подполз ближе, не спуская с меня вишнёво-красных глаз.
Я отплыл назад, дальше от берега. Если тварь не умет плавать, у меня есть шанс отплыть подальше и высадиться на другой части острова. Я сделал несколько гребков, прежде чем понял: тварь вовсе не преследует меня. С минуту мы зло рассматривали друг друга. Ясно, что монстр меня увидел. Но почему он не нападает?
Быть может, его слепит свет? Или дело в дне? Может, пауки враждебны только ночью?
Восьминогий ужас вдруг исчез. Ни огня, ни дыма – вот был, а вот нет.
Я приплыл к берегу, мучимый множеством вопросов. Почему паук исчез без огня? Отчего монстр не опасен днём? Как он выносит солнце, если зомби тут же сгорают?
Прихрамывая, я поплёлся на южный берег. А вдруг криперы выдерживают больше зомби, и потому я чуть не умер от живой бомбы? Я внимательно осмотрел полосу деревьев, удостоверяясь в том, что нигде нет пятнистого зелёного силуэта. К счастью, я не обнаружил криперов, но обратил внимание на то, как мрачны лесные тени. Может, криперы прячутся в лесу от солнца?
Если это правда, если в лесу есть и другие монстры, за едой туда – в последнюю очередь. Я заковылял вдоль южного берега, высматривая ракушки или хотя бы водоросли. Но пляж был совершенно пуст. Я впервые обратил внимание на то, что не видел ни рыбы, ни китов – никакой водной жизни, кроме того зловещего спрута.
Я обогнул край южной косы острова и увидел, что вода в лагуне так же безжизненна, как и в море. Утопая в мягком иле на дне, я перешёл её, вскарабкался на северную косу, обследовал пляж и отыскал растение, которого раньше не видел.
Три светло-зелёных высоких стебля, растущих прямо из прибрежного песка.
– Бамбук! – воскликнул я и заковылял к нему.
Ведь люди едят бамбук, я знаю. В меню ресторанов бывают побеги бамбука. Если передо мной взрослая разновидность, наверное, я отыщу способ размножить и съесть побеги.
Я ударил в основание стебля. В отличие от деревьев, он обломился с одного удара и осел. Я выбил три секции, взял их в левую руку, и над моей правой рукой показался образ белой зернистой кучки.
– Сахар! – счастливо выговорил я. – Это не бамбук, а сахарный тростник.
После стольких мучений с яйцом я почти ждал, что новая еда не захочет лезть в рот.
– Ну ладно. Всё равно вредно для зубов, – обиженно заметил я и спрятал кучку вместе с парой оставшихся стеблей в рюкзак.
Однако нужно ко всему относиться с оптимизмом. Наверное, сахар лучше с чем-то комбинировать. Но с чем? Поблизости не видно ничего, хотя бы отдалённо напоминающего еду. Никаких кустов с ягодами или грибов. Нет даже червей с жуками. А я был в таком состоянии, что, уж поверьте, с охотой сжевал бы и их.
Я попытался пожевать красные и
